— Спарибо, — говорит огорченно Ван Ли и, отворачиваясь к окну, смотрит на деревья.
Пришел доктор, оглядел комнату, ощупал мягкими прохладными пальцами раны Ван Ли, хлопотливо засеменил ножками через комнату, хлопнул дверью и ушел. Девушка вновь забинтовала раны, села неподалеку от окна. Аромат плодов растаял, и опять повеяло крепким настоем йода и чистыми халатами.
Утром вошел новый доктор. Он спросил:
— Калмык?
— Не-е, китаец.
В руках у доктора уверенно запрыгали ланцет, большая металлическая игла, марля и вата.
— Хорошо, — сказал доктор, осматривая рану.
Повернул Ван Ли на левый бок. Теплое дыхание доктора близко, около самого уха.
— Хорошо, — проговорил, выпрямляясь.
Ван Ли повернули на спину.
— Хорошо, все будет хорошо, товарищ. Готовьте к операции…
* * *
Четвёртка хлеба, перемешанного с опилками, составляла обед, а все же по вечерам бойцы собирались в круг, пели под гармошку о том, как:
Поехал казак на чужбину далеко.
На добром своем на коне вороном…
Дениска и Колосок влюбленно слушали заунывные, степные песни о родине. В памяти вставали зеленые хутора. Песня грустила, звала, и Колосок тянул вместе с Дениской:
Пусть на том кургане
Зеленая пташка
Порой прощебечет
Ту песенку мне…
— Небось, Денис, наши к пахоте готовятся…
— Готовятся, с Покрова выедут. — Подсаживался Буркин, далеко за полночь звучали: песни.
Как-то пришел Андрей и его товарищ с беспокойными-белесыми глазами. За последние дни Андрей заметно переменился: привычная угрюмость сменилась какой-то безнадежностью. Говорили о родине — Дениска с нетерпеливой грустью, Андрей — благостно и равнодушно, как а давнем покойнике.
Андрюшкин приятель курил много, жадно; видимо, волнуясь, посматривал на Дениску шныряющими глазами.
— Мы к тебе неспроста, Дениска, — шепнул Андрей.
— Я догадался.
— Думаем нынче ночью за картошкой сходить — не умирать же с голоду. Они с нами хуже, чем с пленными… А мы им что? Молчать будем? Хочешь рискнуть?
— Ладно, — согласился Дениска: рисковать он всегда был готов.
Парень с белесыми глазами, вдруг встал, потягиваясь:
— Молодчина у тебя друг, Андрей. Другой развел бы лясы-балясы. А этот — смелый.
…Дениска проснулся глухой ночью, осторожно вылез из-под бурки, заботливо укрыл Колоска, достал из-под седла револьвер. Скоро подошли товарищи.
Пересекли лагерь, бесшумно нырнули в кустарник. Дениска горестно окинул знакомое место. Здесь лежал убитый Лягай. Теперь оно было пусто. «Свезли».
За проволокой по дорожке ходил часовой, что-то насвистывая. Залегли. Дениска, сжимая наган, не сводил взгляда с немца. Сбоку тревожно сопел Андрей. Немец затарахтел коробкой, спичка вспыхнула бледным огоньком, обнаруживая засаду. Андрей вскочил, бросился бежать, ломая хворост.