В интервале между первой и второй сотней рысила команда разведчиков.
Дениска, покачиваясь, думал о том, как хорошо бы сейчас очутиться в родных степях, встретиться со старым пастухом — дедом Игнатом…
Пахло чебрецом, мятой, полынью, распаренной теплым вечерним дождем, прибитой пылью дороги. И казалось Дениске, стоит доехать до бугра — и увидишь Игната с кривыми ногами, в старых порыжелых сапогах. От Игната пахнет табаком-самосадом… Дениску нестерпимо потянуло закурить. Он раскрыл глаза, втянул в себя свежий степной воздух. Запах полыни и чебреца исчез, ветер наносил аромат клевера. Дениске хотелось с кем-нибудь поговорить, но ехавший рядом Шпак дремал.
Дениску взяло зло:
«Не иначе, ковры ему снятся! Ведь вот же люди — нет, чтобы дать, все норовит потянуть!»
Он перегнулся, ткнул Шпака в бок.
— Ты что?! — вскрикнул Шпак.
— А ты не спи!
— А тебе что?
— Хорошее дело! Ты будешь спать, а я молчать должен? Покажи ковер.
— Нету.
— А где же он?
— Отдал обратно.
На ресницах Шпака висели прозрачные капли: не то глаза намокли от дождя, не то Шпак плакал от жадности и жалости к самому себе.
— Ну что ж, молодец, если так, — не очень убежденно сказал Дениска.
Дождь сеял и сеял. Пахло клевером, конской сбруей да душистой махоркой вспомнившегося Игната.
* * *
Вечером полк остановился в фольварке пана Радзивилла. Большой, в готическом стиле дом, с острым шпилем центральной башенки, казался скучным, нелюдимым. Хозяин сбежал прошлой ночью, оставив в имении управляющего.
Управляющий вышел из кухни в сопровождении тога самого китайца, что пристал к полку сегодня в степи. Он указал китайцу, где сеновал, и обернулся к подошедшему Дениске.
— Как тебя звать? — спросил его Дениска и дружелюбно похлопал по плечу.
— Казимир Станиславович Стецкий, — передернув плечами, ответил управляющий.
— Ой, как длинно, — сказал Дениска и почувствовал, что кто-то тянет его за рукав. Ему улыбался китаец:
— Обоса шибка плоха, буду с тобой, хоросо? Дениске стало приятно, что вот уже и к нему кто-то лепится, как лепился он сам к душевному Дударю.
— Ну что ж, — ответил Дениска, направляясь на кухню, — ты за меня держись, со мной не пропадешь.
В кухне за длинным столом сидели человек семь бойцов и нетерпеливо ожидали ужина. Среди них был и Шпак. Он воровато, одними глазами, следил за горничной и что-то рассказывал.
Дениска понял: опять идет рассказ о конокрадах, как они, еще в хуторе, увели у Шпака-отца лошадей. Эту историю все в полку слышали уже несчетное число раз, а Шпак все не уставал ее рассказывать: видно, уж больно жаль ему было этого сгибшего когда-то богатства.