силе, именуемой обаянием. Мы все понимаем значение этого слова, но оно употребляется часто в таких различных
смыслах, что объяснить его нелегко. Обаяние может слагаться из противоположных чувств, например, восхищения и
1 Le Bon Gustave. L'homme et les Sосiйtйs, 1881. — T. II, p. 116.
2 Имеется в виду опера P. Вагнера ( прим. ред. ).
72
страха. В основе обаяния действительно часто заложены именно эти чувства, но иногда оно существует и без них. Наи-
большим обаянием, например, пользуются умершие, следовательно, — существа, которых мы не боимся: Александр, Цезарь, Магомет, Будда. С другой стороны, есть такие предметы и фикции, которые нисколько не возбуждают в нас
восхищения, например, чудовищные божества подземных храмов Индии, но которые, тем не менее, имеют огромное
обаяние.
В действительности обаяние — это род господства какой-нибудь идеи или какого-нибудь дела над умом индивида.
Это господство парализует все критические способности индивида и наполняет его душу удивлением и почтением. Вы-
званное чувство необъяснимо, как и все чувства, но, вероятно, оно принадлежит к тому же порядку, к какому принадле-
жит очарование, овладевающее замагнитизированным субъектом. Обаяние составляет самую могущественную причину
всякого господства; боги, короли и женщины не могли бы никогда властвовать без него.
Различные виды обаяния можно, однако, подразделить на две главные категории: обаяние приобретенное и обаяние
личное. Приобретенное обаяние — то, которое доставляется именем, богатством, репутацией; оно может совершенно
не зависеть от личного обаяния. Личное же обаяние носит более индивидуальный характер и может существовать одно-
временно с репутацией, славой и богатством, но может обходиться и без них.
Приобретенное или искусственное обаяние гораздо больше распространено. Уже одного того факта, что какой-нибудь
индивид занимает известное социальное положение, обладает известным богатством и титулами, бывает зачастую дос-
таточно, чтобы придать ему обаяние, как бы ни было ничтожно его личное значение. Военный в своем мундире, судья в
своей мантии всегда пользуются обаянием. Паскаль совершенно справедливо указывал на необходимость облачить су-
дей в мантии и парики. Без этого они бы лишились на три четверти своего авторитета. Самый свирепый социалист все-
гда бывает несколько смущен при виде принца или маркиза; стоит присвоить себе такой титул, и самый прозорливый
коммерсант легко даст себя обморочить.
Это влияние титулов, орденов и мундиров на толпу встречается во всех странах, даже там, где больше всего развито чувство лич-