хологическим складом рас. Она проистекает из этого склада, как дыхательные органы рыб из жизни их в воде. Без пред-
варительного знания душевного склада народа история его кажется каким-то хаосом событий, управляемых одной слу-
чайностью. Напротив, когда душа народа нам известна, то жизнь его представляется правильным и фатальным следстви-
ем из его психологических черт. Во всех проявлениях жизни нации мы всегда находим, что неизменная душа расы сама
творит собственную судьбу.
В особенности в политических учреждениях наиболее очевидно проявляется верховная власть расовой души. Нам
легко будет доказать это несколькими примерами.
Возьмем сперва Францию, т. е. одну из мировых стран, испытавших наиболее глубокие перевороты, где в несколько лет
учреждения изменялись по виду самым коренным образом, где партии кажутся не только различными, но как будто даже
несовместимыми между собой. Но если мы посмотрим с психологической точки зрения на эти, по-видимому, столь несход-
ные, на эти вечно борющиеся партии, то нам придется констатировать, что они, в действительности, обладают совершенно
одинаковым общим фондом, точно представляющим идеал их расы. Непримиримые, радикалы, монархисты, социалисты, одним словом, все защитники самых различных доктрин преследуют под разными ярлыками совершенно одинаковую цель: 14
поглощение личности государством. То, чего они одинаково горячо все желают, — это старый централистский и цезарист-
ский режим, государство, всем управляющее, все регулирующее, все поглощающее, регламентирующее малейшие мелочи в
жизни граждан и отстраняющее их таким образом от необходимости проявлять хоть малейшие проблески размышления и
инициативы. Пусть власть, поставленная во главе государства, называется королем, императором, президентом, коммуной, рабочим синдикатом и т. д., все равно эта власть, бы она ни была, обязательно будет иметь один и тот же идеал, и этот иде-
ал есть выражение чувств расовой души. Она другого не допустит.
«Таков, — пишет очень глубокий наблюдатель Дюпон Уайт, — особенный гений Франции: она не в состоянии успевать в некото-
рых существенных и желательных вещах, имеющих отношение к украшению или даже к сущности цивилизации, если не поддержи-
вается и не поощряется своим правительством».
Итак, если наша крайняя нервозность, наша большая склонность к недовольству существующим, та идея, что новое
правительство сделает нашу участь более счастливой, приводят нас к тому, что мы беспрерывно меняем свои учрежде-
ния, то руководящий нами великий голос вымерших предков осуждает нас на то, что мы меняем только слова и внеш-