дыши близкого упадка, т. е. при первых императорах, он насчитывал больше всего художников, литераторов и ученых.
Почти все произведения, создавшие его величие, восходят к этой эпохе его истории. Но он потерял тот основной эле-
мент, которого никакое умственное развитие не может заменить: характер. «Нравы были испорчены, семья разлагалась, характеры были изнежены. Под рукой абсолютной власти выродившийся человек съеживался. Было столько ужасных
притеснений, но никогда ни малейшего протеста». Римляне древних веков имели очень слабые потребности и очень
сильный идеал. Этот идеал — величие Рима — абсолютно господствовал над всеми душами, и каждый гражданин готов
был пожертвовать для него своей семьей, своим состоянием и своей жизнью. Когда Рим сделался центром вселенной, самым богатым в мире городом, он наводнился иностранцами, пришедшими со всех стран, и которым, в конце концов, даны были права гражданства. Требуя для себя только наслаждения роскошью, они очень мало интересовались своей
славой. Великий город сделался громадным постоялым двором, но это не был уже больше Рим. Он казался еще живу-
щим, когда варвары явились у его ворот, но душа его уже была мертва давно.
Аналогичные причины упадка угрожают нашим утонченным цивилизациям, но к ним присоединяются еще другие, обязанные эволюции, произведенной в умах современными научными открытиями. Наука обновила наши идеи и отняла
всякий авторитет у наших религиозных и социальных понятий. Она показала человеку ничтожное место, какое он зани-
мает во вселенной, и полное равнодушие природы к нему. Он увидел, что то, что считалось им свободой, было только
незнанием причин, которым он покоряется, и что в системе необходимостей, которые им руководят, естественное поло-
жение всех существ таково, чтобы быть в порабощении. Он заметил, что природа не знает того, что мы называем со-
страданием, и что весь завоеванный прогресс достигнут был только путем безжалостного подбора, ведущего беспре-
станно к подавлению слабых в пользу сильных.
Все эти ледяные и холодные понятия, столь противоречащие всему тому, что говорили старые верования, очаровы-
вавшие наших отцов, вызвали тревожные сомнения в душах современных поколений. В посредственных головах они
произвели то анархическое состояние идей, которое кажется наиболее характерным для современного человека. У моло-
дого поколения художников и образованных людей эти внутренние противоречия привели к своего рода мрачному рав-