С годами банда распалась. Сотнику удалось улизнуть за кордон. Но, уезжая, он взял письменное обязательство, что Айтек выполнит любое его задание. Подхорунжий превратился в Шмеля.
Людям тогда было недосуг копаться в его биографии — залечивали раны гражданской войны и разрухи. Женитьба на сельской активистке упрочила его положение: он стал помощником отца по охране заповедника.
За год или полтора до Отечественной войны на кордоне появился курортник в чесучовом костюме, шляпе из рисовой соломки, с легкой тросточкой. Свое вынужденное вторжение он объяснил тем, что находился на экскурсии, увлекся красотами гор и отстал от автобуса. Попросил приютить его до утра. Ничего особого в том не было: в заповедник частенько наведывались экскурсанты.
Вечером на правах любезного хозяина Айтек развлекал гостя. Когда они остались вдвоем на веранде, курортник вручил Айтеку письмо от сотника, бывшего командира карателей. «Подателю сего верь, как верил мне», — говорилось в конце послания.
Перед глазами Айтека поплыли, завертелись стаканы, бутылки, дом, сад, небо: вернулось то, о чем он старательно хотел забыть.
Ничто не ускользнуло от внимания посетителя. Это был опытный человек, знал, как ломать тех, кто согнулся. Не давая Айтеку выпрямиться, он голосом, не терпящим возражения, сказал:
— В строй, Шмель! Передышка кончилась. Ни я, ни ты этому, конечно, не рады. Но мы — солдаты и не должны забывать о долге, тем более ты — подписавший обязательство. Теперь слушай приказ. Уточни пропускную способность Северо-Кавказского железнодорожного участка. По пути в Ростов нанесешь на карту все мосты и виадуки. Пока все. Вот деньги на расходы…
Это было первое знакомство Айтека с Энно Рейнхельтом. Вторая их встреча состоялась ровно через двадцать дней. Жене Айтека Рейнхельт представился биологом.
Выполнив первое поручение, Айтек рассчитывал, что гость скроется, отвяжется от него. Получилось совсем наоборот. Рейнхельту приглянулся мезонин молодых Давлетханов.
На кордоне Рейнхельт чувствовал себя хозяином. Вставал рано, выпивал кофе, уходил в горы. В обед требовал харчо по-грузински, цыплят-табака.
Самое противное было для молодой жены Айтека — перед сном мыть гостю ноги. Но покорилась мужу, который сказал: «Потерпи, ученый биолог у нас не задержится». Свекор был ей вторым отцом. Он не дал бы невестку в обиду, но она не жаловалась Сагиду. Да и он редко бывал дома.
Сагид любил невестку, частенько спрашивал: «Доченька, как?…» Она лишь краснела. Однажды на тот же вопрос утвердительно кивнула головой. Старик расцвел, каждому встречному похвалялся: «У меня скоро будет внук!»