Семен проворно подал ему починенное ведро. Полицейский, видимо, остался доволен работой:
— Умеет, старый!.. Эх, мне бы Метелина схватить. Десять тысяч! Ведь это надо!.. А схвачу! Ей-богу, схвачу — и деньги мои будут. Брошу тогда собачью службу, куплю усадьбу, барином заживу. Рядом с домом — смородина, крыжовник, речка, — размечтался он.
Появилась замешкавшаяся Настя: в одной руке — четверть самогонки, в другой — тарелка с огурцами.
Полицай выбрал огурец, понюхал, сунул в рот. Задвигались мощные челюсти, послышался смачный хруст.
— Харч важнющий!.. Налей-ка, хозяюшка, напитка ангельского.
Хлопнув стакан, подобрел:
— Эй, ведерник, к печке ступай, подальше от двери — с собой заберу. Там получше моего разберутся. Василий, садись. С утра маковой росинки во рту не было.
Семен все еще никак не мог придумать, что же предпринять. Если полицай заберет Максима Максимовича, оттуда он не выйдет. А что сделать, как поступить? Единственный выход — прихлопнуть полицая… Одному без шума трудно, а Василий и Настя не пойдут на убийство, они не подозревают, что задержан подпольщик. Положение казалось безвыходным. Пока решил тянуть время. Подсел к полицаю, налил в стаканы самогонки.
— Давайте выпьем за нашего ангела-хранителя, за моего личного благодетеля, Сысоя Карповича.
Василий и Настя дружно поддержали. Все выпили. Как только стаканы опустели, Семен снова наполнил их:
— С одним углом хата не строится. Поехали!
Сысой Карпович не успел как следует прожевать огурец, а у неугомонного Семена новый тост готов:
— Известно, господь бог троицу любит!.. Ощетинились!
Польщенный всеобщим вниманием, полицай впал в философию:
— Человек я свойский и в жизни везучий. Правда, университетов, как Максим Горький, не кончал. Образовался сам по себе. Значит, бог умом не обидел. Хозяюшка ухмыляется, не верит. Это у нее от необразованности, академика Дарвина не читала.
Отпив из миски огуречного рассола, он продолжал:
— Эх, Настюшка, какая же ты темная. Ничего-то ты не знаешь. Да уж ладно, разъясню: тот академик, значит, Дарвин, всех превзошел, потому — голова! Глаза нам, дуракам, открыл. Как бы объяснить не по-ученому… Отчего Адольф Гитлер всякие там Франции, Польши, Люксембурга и прочие великие державы одолел? Кто ответит?.. И ты, Василий, молчишь? Не знаешь?.. А чахоточного я и не спрашиваю — не по уму. Я сам узнал от начальства, сейчас разъясню: наш фюрер завоевал Европу потому, что он всех сильней. В мире побеждает сильнейший. В общем, борьба с существованием. Непонятно? Опять поясню. Скажем, у тебя, Василий, — лошадь, ты на санях едешь, тебе хорошо, а я иду пешком. Вразумели? Встречаю Василия. Прошусь: «Подвези, мил человек». Он не перечит: «Садись!» А что дальше? У меня пистолет, а у Василия — сопля. Я — бац его, труп — в канаву, вожжи — в руки, а сам смекаю: «Хрен кого в сани посажу». Вразумели?.. Опять непонятно? А, кажись, чего проще. Слабый полезай на сковородку, а сильный огонь раздувай. Жрать-то надо, иначе ноги протянешь. Почему вы меня угощаете? Потому что сила на моей стороне. — Он потряс пистолетом. — Вот она, борьба с существованием! Эх, раньше бы мне такую машинку, я бы не позволил себя обижать.