— «Эликсиром Краснокожего», — Горас щелкнул себя по шее. — Главное его достоинство — это повышенное содержание алкоголя, — объяснил он. — Его охотно берут. На сегодняшний день он дешевле, чем виски.
Мара улыбнулась в ответ. Она поняла ход его мыслей. «Хотя он и гаджо, а рассуждает как самый настоящий цыган», — подумала девушка.
Горасу понравилась ее улыбка; его глаза довольно заблестели.
— А это моя Берти, — добавил он. — Звезда. Поет как ангел.
— Теперь уж скорее как корова, — вставила Берти. — И все же кое-какой доход мои песенки до сих пор приносят.
Неожиданная идея осенила Мару.
— А я хорошо танцую, — сказала она как бы между прочим.
Горас с интересом взглянул на нее:
— Неужели, моя маленькая леди? И какие же танцы ты исполняешь? Испанские?
Мара замялась. Сойдут ли ее пляски за испанские?
— Да, испанские, — уверенно ответила она.
Горас повернулся к жене. Он ждал, что та что-нибудь скажет. Но Берти молчала, и он сам предложил Маре:
— А что, если бы ты стала нам помогать? Нам очень нужны таланты.
— Не сходи с ума, — отрезала Берти. — Ты только посмотри на ее синяки. Полиция подумает, что мы избиваем ребенка.
— Я не имею в виду, что Роза прямо сейчас начнет выступать. Но мы по крайней мере можем посмотреть, что она умеет делать. Это ведь неопасно, не так ли?
— Делай, как знаешь, — ответила жена.
Она подошла к небольшой оцинкованной раковине и, повернувшись к ним спиной, принялась мыть посуду.
— Где этот твой чертов индеец, Горас? — буркнула она через плечо. — Если он сейчас не вернется, у нас не будет времени поесть, и мы не успеем в Биттивилл засветло.
— Он придет, как только соберет травы, — ответил Горас и обратился к Маре: — Мы будем ужинать где-нибудь через час. Почему бы тебе еще не поваляться в кровати?
— Кровать мне самой нужна, чтобы передохнуть! — вмешалась Берти. — Роза может поспать в любом из фургонов. Там вполне хватит места для такой малышки, как она.
— Да, но ведь ты же не… — возразил было Горас, но строгий взгляд жены оборвал его на полуслове. Он смутился и почесал подбородок. Мара с удивлением заметила, что он покраснел. Но что плохого в том, что его жена против, чтобы кто-то спал на ее кровати? Мара нисколько не обиделась. Она бы тоже не хотела, чтобы какой-нибудь гаджо улегся на ее раскладушку.
Берти вышла на улицу, чтобы вылить воду из-под грязной посуды, а Горас виновато объяснил Маре:
— У Берти золотое сердце, Роза. Но она не любит, чтобы ей перечили.
Мара ничего не ответила, понимая, что он говорит это просто так, только чтобы поддержать беседу. Она с интересом разглядывала цирковую афишу. Не та ли это женщина, выступление которой так потрясло Мару в детстве?