С горы катился Лёнька, скользя по невысохшему косогору, как на лыжах, летел, радостный, сверкающий.
– Ну, как мать? – спросил Андрей.
– Обрадовалась, – ответил, задыхаясь, Лёнька – чистить принялась. Сказала, что к вечеру ухи наварит.
От предвкушения вкусной, дымящейся ухи у Андрея засосало в желудке, побежала слюна. И когда он поднялся, почувствовал, как тугим звоном наполнилась голова, закружилась, как от хмельной чарки.
– Ну что, пошли дальше, Лёнька? – спросил он, справившись с собой.
– Пойдём…
По-прежнему бурлила на перекате крупными волнами вода, прибивала к берегу ольховые пеньки, старый поломанный камыш, коренья водорослей. В стремительном потоке искрилось солнце. Отдых и удача прибавили силы Андрею, добавили восторга Лёньке, и они бросали намётку в воду почти беспрестанно. Но удача словно подразнила и отвернулась от них. Даже мелочь не всегда попадалась. У Андрея уже заныла раненая нога, начало сводить лопатки, да и Лёнька растратил пыл, предлагал:
– Может, братка, место сменим?
– Не торопись, Лёня, – Андрей отвечал сосредоточенно, не отводя взгляда от реки.
Словно за терпенье наградила их удача: сначала вытащили широкого, округлого, похожего на сковороду леща, потом щуку – пожалуй, побольше первой, с позеленевшей головой. Снова ликовал Лёнька, обнажая крупные зубы в улыбке.
– Ай да Андрюха, ай да молодец! – восхищался Лёнька, и на глазах у него выступали слёзы радости. – Что теперь делать-то будем, с рыбой-то? – Андрей засмеялся про себя – всё-таки интересный человек его младший брат, добрый и бесхитростный.
Была бы удача, а распорядиться как – уж они решат. День уже свернул к вечеру – от Загродского сада легли на пойму длинные тени деревьев, и воды в речке, кажется, прибавилось. На противоположном бугре затеплились, забагровели окна домов. Андрей ещё несколько раз бросал намётку в воду, но счастье снова отвернулось.
Надо было уходить, кажется, и так получилось неплохо, и он предложил Лёньке тащить улов, а сам в последний раз запустил намётку и резво, так что дугой выгнуло шест, выхватил её. И снова удача – щука килограмма на два билась на сверкающей от воды сетке!
– Ты счастливый, Андрюха, – искренне позавидовал ему Лёнька.
– Топай, топай давай, – подтолкнул брата Андрей, а сам начал закатывать сапоги. Видимо, от долгого лежания испортилась резина, в правом хлюпала вода, но в пылу рыбалки Андрей этого не заметил, а сейчас чувствовал, как неприятный холод сводит пальцы. Он стащил сапог, вылил воду, отжал шерстяные носки. Лёнька отдал ему свои портянки – ноги от сухой тёплой байки блаженно заныли.