Отец Риган, учредивший лотерею, обладал чувством юмора, он никогда не поддавался искушению поинтересоваться, почему его воскресные проповеди, сулящие вечное искупление, не собирают такое количество прихожан, как обещание выигрыша в сто фунтов.
Наташа обнаружила мать и Бренду среди хаотичной гудящей толпы, состоящей преимущественно из женщин, которые расселись за столами, купив карточки для игры, напитки и ручки. Как только Наташа приобрела карточку она уселась напротив матери с сестрой, бросив короткое: «Привет». Игра началась, и шум закончился, будто в классе, полном послушных детей перед лицом учителя-тирана.
У отца Ригана были свои оригинальные названия для комбинаций цифр, которые могли бы смутить новичка, незнакомого с игрой: 55 – «эсесовец», 69 – «на горе Гарри» и т. п. Наташа поддалась этому ритму, впрочем, она отдавалась каждой игре, захваченная возбуждением, возникающим, когда названная цифра почти совпадает с той, что в билете; напряженным предвкушением во время ожидания последней цифры неуловимого номера и неизбежным разочарованием, когда кто-то другой выкрикивал: «Есть!».
Последняя партия закончилась в десять вечера. Бренда предложила Наташе прогуляться домой вместе.
– Как так получилось, что ты заехала к родителям в середине недели? – спросила она, когда сестры оторвались от матери.
Наташа не успела заготовить ответ, так что она сказала полуправду: освободила квартиру для Анны и ее дружка.
– А что же твой парень? – поинтересовалась Бренда. – Что он сегодня делает?
Наташа ответила честно:
– Не знаю.
Она даже предположить не могла.
Несмотря на то что присутствие Бренды в доме матери объяснялось, несомненно, жестокой ссорой с Китом, Наташа все же спросила сестру, что ее привело к родителям.
– Мне просто нравится лотерея, – соврала Бренда.
Причина была пустяковой. Война между Китом и Брендой продолжалась каждый вечер в последние несколько дней. Оба заканчивали работать в пять, и уговор между ними был таков, что тот, кто первым добирался до дома, должен был приготовить ужин. Бренда жаловалась, что Кит частенько торопился оказаться дома первым, чтобы приготовить пряное карри или чили кон карне,[6] блюда, качество которых он определял по тому, насколько обильно слезились его глаза. Кит же жаловался, что Бренда специально тянула время по пути домой, чтобы избежать стряпни.
В итоге Бренда заявила Киту, чтобы он не утруждал себя приготовлением еды для нее – все равно она находила его стряпню несъедобной.
В понедельник вечером, когда Бренда приехала домой раньше Кита, она резонно заключила, что не станет готовить для него – ведь он же не стряпал для нее в прошлые четверг и пятницу. Но Кит, прибыв домой, с этим не согласился. Ссора закончилась тем, что Кит отправился купить себе еды. Сегодня вечером оба готовили и ели отдельно друг от друга, даже не разговаривая.