Его сон стал беспокойным. Ложась в постель, он надеялся, что сюжет следующего романа приснится ему. Ничего похожего! Более того, Иллариону начали сниться кошмары. То он убегал от воинственных пришельцев, то от режиссера Козленко, который гнался за ним, дико хохоча и вращая глазами, то оказывался на какой-то пыльной, заброшенной планете… Словом, ночи превратились для Гусарова в пытку. Да и дни тоже.
Он ждал творческого подъема, а приходили только усталость и разочарование. Следующая книга никак не хотела появляться на свет. И драматург постепенно впадал в тихое отчаяние. Он перестал подходить к телефону, отвечать на письма, старался как можно реже выходить из дому.
Иногда он хватал с полки «Сиреневый аромат ночи», открывал на первой попавшейся странице, жадно вчитывался в собственные строчки. Удивлялся. Неужели это он их написал?..
«Слатар» держал курс на Анту. Все, кроме Фария и Осиан-айо, погрузились в сон. Фарий не мог позволить себе окунуться в приятные, освежающие волны забытья: его беспокоило присутствие на борту кортиосского воина.
Лейтар уснул первым. Во сне он снова чувствовал себя одиноким; он знал, что женщина в серебристом костюме ему просто привиделась. Он брел без всякой цели по чужой планете, холодные кристаллы равнодушно сверкали, дразня его. Они как будто спрашивали: «Ну, чего ты добился, служа верой и правдой великому Аттоку и его империи? Тебя бросили на произвол судьбы твои же соратники!» Усталость непосильной тяжестью разливалась по телу Лейтара, хотелось опуститься, лечь, забыть обо всем… но он пересиливал себя и шел вперед…
Фарий и Осиан-айо сидели одни в кабине управления «Слатара».
– Мы почти на месте, – сказал Фарий, вставая. – Пойду посмотрю, как там наш кортиосец. Лицо Лейтара выражало страдание, и Фарию невольно стало его жаль. Выходит, этот гигант лишь во сне может позволить себе не притворяться. Как это должно быть, нелегко!
– Оси, я решил никого не будить. Пусть Ансон и кортиосец спят. Они нуждаются в отдыхе. И тебе тоже нужно вздремнуть. А мне необходимо подготовить корабль к высадке на Анту.
Оставшись в компании спящих, Осиан-айо вспоминала подробности их путешествия, потом переключилась на кортиосца. «Он спас Ансон, – думала она. – Конечно, Фарий без труда освободил бы ее сам, но ведь кортиосец об этом не знал. Он не подозревал о присутствии на Трикете других существ. Значит…»
Осиан-айо не успела сделать глубокомысленный вывод о том, что кортиосцы не совсем такие, как о них говорят. Почти неуловимое ощущение чужого взгляда обожгло ее. До сих пор ничего подобного на «Слатаре» она не чувствовала. Что бы это могло быть?