– Это просто от усталости, – успокаивала она себя.
«Ничего подобного, – дрожал внутренний голос, наполняя сердце неведомой жутью. – Усталость тут ни при чем. Кто-то страшный невидимо просачивается внутрь корабля».
– Оси, у тебя все нормально?
Голос Фария, прозвучавший совсем рядом, вывел ее из оцепенения.
– Все нормально, – отозвалась она. – Только…
– Что?
– Кто-то наблюдает за мной.
– Оси! – Фарий с облегчением рассмеялся. – Не пугайся. Просто ты еще не отошла от воздействия кристаллов.
Осиан-айо немного успокоилась. И все же… Это что-то другое. Предчувствие! Она предвидит какое-то страшное событие, которое еще не произошло.
– Не стоит давать волю дурным фантазиям, – пробормотала Осиан-айо.
Вне себя от волнения, Гусаров захлопывал книгу и бросался ничком на диван. Проклятие! Ведь у него все получалось! Почему он не способен создать новый, еще более захватывающий роман?
С открытого балкона ветер вносил в комнату звуки и запахи ночного города… Илларион беззвучно плакал. Он был бессилен что-либо изменить.
– Ксения Викторовна?
Художница вздрогнула, узнав голос Шахрова. Лучше бы она не подходила к телефону!
– Что вам нужно?
– Я хочу вас видеть, – вкрадчиво произнес Егор Иванович. – Очень хочу. Давайте встретимся. Неужели я совсем не заслуживаю вашего участия? Видите, я даже не говорю о какой-то симпатии.
– Оставьте в покое Филиппа!
– А это уже зависит от вас, моя дорогая. Не будьте так безжалостны к своему возлюбленному! Спасите его. «Геополис» доживает последние дни, и я буду решать его судьбу. Разумеется, вы можете повлиять на меня. Если захотите.
– Да вы негодяй! – возмущенно воскликнула Ксения.
Шахров только рассмеялся в ответ:
– Такая вы мне еще больше нравитесь. Неподражаемая рыжекудрая Ксения… вы рискуете довести меня до любовного исступления. И тогда…
– Замолчите!
– И не подумаю. Я негодяй! Но и вы ничем не лучше. Разве вы заботитесь о своем драгоценном Филиппе? На что он станет жить, если я уничтожу его бизнес? А что будет с его супругой Юленькой и маленьким сыном? Кто возьмет на себя их содержание? Да вы просто чудовище, Ксения! Я, по крайней мере, веду себя последовательно. Ведь я бандит и действую бандитскими методами. Мне не стыдно. Я плохой дядя. А вы? Милая дама, сердобольная и жалостливая… Как же вы допускаете, чтобы из-за вас страдали невинные люди? Вам мало было разрушить счастье своей единственной подруги. Теперь вы собираетесь лишить ее и ребенка куска хлеба. Это жестоко. Ай-яй-яй, как нехорошо! Будьте же милосердны, Ксения Викторовна. Вам и самой станет легче. Зная вас, я не сомневаюсь, что вы уже подписали себе приговор.