– Ксения Викторовна? – спросил он, услышав в трубке ее мелодичный голос. – Это Шахров. Вы обещали уделить мне время сегодня.
– Я помню, – ответила она.
Егор Иванович посмотрел на часы. До назначенного «свидания» оставалось тридцать минут.
– Мне подъехать к вашему дому?
Ксения согласилась и сказала, что будет ждать на улице.
Шахров свернул во двор и сразу увидел ее фигурку в длинном ярком платье. Пожалуй, слишком ярком. Он вышел из машины и открыл дверцу для Ксении:
– Прошу.
В строгом полумраке салона художница казалась случайно залетевшей тропической бабочкой. Ее глаза смеялись.
– Меня здесь слишком много, – пошутила она, подбирая складки широкой юбки. – Вам не кажется?
– Пожалуй, – согласился Шахров.
Он испытывал необъяснимое блаженство, наблюдая, как она усаживается, сверкая зелеными, оранжевыми и желтыми разводами своего платья. На ком угодно такой наряд выглядел бы вульгарно. Но Ксению ничто не могло испортить, никакая безвкусица. Она была тем существом, которое преображает вещи одним своим присутствием.
– Я купил вашу картину, – сказал Шахров, выруливая на шоссе.
– Какую?
– «Синяя мозаика».
– А-а.
Ксения не стала обсуждать картину. Ее, кажется, не интересовало, понравилась ли ее работа, произвела ли впечатление. Ну купил да и купил.
– Вы что-нибудь слышали о писателе Илларионе Гусарове? – спросил Шах, так и не дождавшись реакции на то, что он приобрел «Синюю мозаику».
– Нет. Я мало читаю. Современная литература мне не по душе. Она насквозь фальшивая… как и те люди, что ее создают.
Егор Иванович не нашелся что сказать. Он тоже давно перестал читать книги. Из писателей он признавал только Льва Толстого, Диккенса и Булгакова.
– Наверное, творческие личности нуждаются в помощи. Художники, писатели, музыканты…
– Мне не нужна помощь! – отрезала Ксения.
Шахров хотел рассказать ей о новом романе Гусарова и о своем участии в издании, думая, что эта тема будет интересна художнице. Однако он ошибся.
– Но я только…
– Не стройте из себя доброго дедушку Санта-Клауса! – еще больше рассердилась она. – Вам не идет. Вы хищник!
– Правда? – удивился Шахров.
С ним уже давно никто так не разговаривал. Пожалуй, с тех пор, как он ушел из дому. Ксения Миленко была неподражаема.
– Если вы купили «Синюю мозаику» с благотворительной целью, лучше верните ее в магазин.
– Я сделал это из любопытства, – сказал Егор Иванович, искоса глядя на Ксению. – А потом картина начала мне нравиться. Думаю повесить ее в своем кабинете.
Художница молчала. Шахров восхитился ее упрямым профилем, волной рыжеватых кудрей, сбегающих на плечо. Внезапно он ощутил рядом равного себе человека, а может быть, даже в чем-то и превосходящего. У Ксении не было счета в банке, машины, шикарной квартиры, дорогой мебели и многих других атрибутов «земного величия». Она обладала бо́льшим, что Шахров интуитивно угадывал, но не мог определить. Невольно он проникся уважением к ней.