Джехол не убежал далеко, по первому же зову, он вернулся назад.
— Он испугался обезьяны и верно, так сильно дергал веревку, что все узлы развязались, — говорил Урос пока Мокки привязывал коня вновь.
— Наверняка… точно… — бормотал Мокки.
Он почти не понимал, что он говорит. Он думал лишь о том, с какой нежностью прижался к нему Джехол, когда он позвал его из темноты. А еще, ему казалось, что голос джат шептал ему в ухо: «Прекрасная лошадь, как и прекрасная женщина, принадлежит лишь тому, кто любит ее больше всего…»
И Мокки лег в темноте, далеко от Уроса и от костра, на холодную землю, повторяя вновь и вновь с отчаяньем и страхом:
— Мать, о мать, почему я так одинок?
Только услышав это, Урос заснул.
Уже загорался рассвет. Костер почти погас, лишь пара сучковатых веток еще слабо горела. Ледяной холод разбудил обоих мужчин. Урос лежал окоченевший и неподвижный. Мокки быстро развел огонь вновь и приготовил чай.
Он выпил его так быстро, что обжег себе язык. Тепло огня и горячий напиток дали ему новые силы. Он наполнил чашку для Уроса, который все еще не шевелился и лежал словно каменная статуя. В свете костра его лицо, обрамленное короткой бородой, казалось совершенно восковым.
«Он умер!» — понял Мокки. И его рука, словно сама по себе потянулась к Уросу за пазуху, туда, где он хранил ту, сложенную вдвое, бумагу.
— Ты слишком торопишься, — неожиданно произнес Урос не открывая глаз. — Дай мне чаю.
Мокки пришлось приподнять ему голову, чтобы тот смог пить.
— Еще! — приказал Урос — Покрепче и больше сахара.
Потом он смог сам, без помощи саиса, подняться и прислониться к скале.
— Почему ты не позволил мне замерзнуть? — спросил он саиса.
— Один правоверный не должен оставлять другого умирать, — ответил ему
Мокки поджав губы.
— Что ж, понимаю, — сказал Урос.
Мокки принес кувшин с водой и Урос умылся. Вода была ледяной. Боль в его ноге вновь начала напоминать о себе.
— Вправь мне перелом, — сказал он Мокки.
Саис размотал, клейкую от сукровицы, ткань. Нога выглядела ужасно, гноящаяся, воспаленная рана была темно-фиолетового, почти черного, цвета. Острые обломки костей проткнули кожу в нескольких местах.
Мокки покачал головой:
— Это будет очень больно. Даже быку я не стал бы этого делать.
— Давай же! — буркнул Урос.
Саис обхватил ногу выше и ниже места перелома и одним сильным движением свел куски костей вместе. Урос не издал ни звука, только кровь прихлынула к его лицу.
— Пока пусть лежит так, — сказал Мокки.
Он взял пустой мешок из-под риса, и половину его длинны намотал поверх раны, а другую сторону мешковины порвал на узкие лоскуты, которые он завязал узлами, так крепко, как мог.