В движениях старухи не было ни вызова, ни страха, ни дерзости, ни скромности. Она просто воспользовалась законным и древним правом: правом путешественника на гостеприимство. Уросу понравилось, что она, не колеблясь, поступила именно так и когда она торжественно произнесла:
— Мир тебе, очаг гостеприимных хозяев!
Он ответил ей так же:
— Добро пожаловать, путешественник, который оказал ему честь!
И обратился к Мокки:
— Быстро вскипяти воду для чая. Подогрей рис и лепешки.
— Но я не могу отойти от Джехола, — возразил тот. — Он все еще дрожит.
Не убирая руки от огня, джат ответила:
— Скажи своему саису, что он может отойти от коня. Я успокою его.
— Как ты думаешь это сделать? — спросил Урос. — Конь совсем тебя не знает.
— Увидишь, — ответила джат.
И Урос приказал Мокки:
— Делай, что она говорит!
Мокки убрал руку с шеи Джехола и отошел в сторону. Но лишь на один шаг: этой старухе он все еще не доверял.
Джат приложила два пальца к губам и свистнула. Первый свист был короткий и ясный, но без резкости. Словно она хотела сказать: «Послушай меня!». Уши Джехола задвигались и он повернул голову в сторону огня, где сидела джат. Она засвистела снова, но теперь тихо и нежно. Джехол фыркнул. Он больше не дрожал. Медленно покинул его страх и он успокоился.
«Иди! Иди сюда!» — говорил нежный призывный свист.
Словно какая-то невидимая сила тянула его, и Джехол пошел в сторону этой женщины. Сперва он сделал один шаг, затем еще один… губы джат были закрыты и издавали лишь равномерный, глухой звук, который напоминал тихий шум текущей реки или ручья.
Джехол остановился перед ней, склонил свою шею и дотронулся ноздрями до ее щеки.
Его грива упала ей на лицо. Обезьянка ревниво подбежала тоже и положила свою голову на другое плечо старухи. Та открыла свой мешок, вытащила оттуда два куска сахару, и протянула обоим животным на ладони.
— Вот так, — сказала старая женщина, — теперь вы друзья. Можно сказать, что вы разделили хлеб и соль.
— Ты же ведьма! — закричал Мокки. — Как все джаты! Мне всегда об этом говорили… Ведьма!
Старуха сделала шаг вперед, и на ее спокойном лице появилось недовольство:
— Ведьма, ведьма! Так каждый дурак, каждый трусливый ребенок, называет силу и мудрость, которую не в состоянии понять.
— Где ты научилась этому искусству? — спокойно спросил Урос.
Джат положила руку на гриву Джехола, который ласкался к ней, и ответила со спокойной гордостью:
— Я Радда, дочь Челдаша. И в России, от Сибири до Украины, не было никого, кто разбирался бы в лошадях, так как он — Челдаш торговец лошадьми, цыган.