Интимный разговор с фельдшером убил в Грише стоика. Он выдал санкцию на продажу, и уже через неделю Кира сбыла проклятую недвижимость вместе с топором и Буйновым. Теперь она снова ищет дом, но прежде проверяет, не жили ли в нем начинающие прозаики.
А болгарский перец вырос – новая хозяйка рассказывала – просто прелесть: морозоустойчивый, кустистый. Ей по подбородок, и, знаете, с такими крупными бордовыми цветами; она его до середины ноября на рынке продавала. По 50 рэ за букет. С оформлением – 70.
И вот, значит, дом продан, новый не куплен, Кира укатила с богатеньким чухомором, а Гриша спит в каюте на четверых.
Слава поднял воротник куртки и вздохнул. Антоныч прав, эта жизнь – не лучшее время для женитьбы.
Добравшись до двести восьмой каюты, они остановились и перевели дух.
– Знаешь, – сказал Гера, останавливая руку Антоныча, – женщин нужно шантажировать разоблачением. Если Колобок сюда шныряет тайком, значит, его подруга боится огласки. Так что действуем наверняка.
Не сводя взгляда с Геры, Антоныч постучал в дверь.
– Откуда ты этого нахватался? Ты же даже ребенка в темноте не напугаешь.
– Хватит болтать, – рассердился Гера. – Стучи еще.
Замок клацнул, и дверь приоткрылась на длину цепочки. Галина Самородова тщательно оберегала свое добро и непорочность.
– Вы не официанты, – произнесла она, разглядев в темноте лестничной клетки двух незнакомцев.
– Мы знаем, – сказал, вставляя в просвет ногу, Антоныч. – Мы выездная бригада суда. Для полного комплекта не хватает адвоката, но ты, красавица, кажется, и не заявляла, что он необходим.
– Что вам нужно?! – Галка, не выдерживая напора двух тел, отступила внутрь каюты.
Пока Гера объяснял перепуганной хозяйке причину столь внезапного появления в ее номере мужчин, Антоныч прошелся по каюте. Во всех ее углах стояли коробки и баулы. Двухкомнатный номер Самородовой представлял собой упакованную по всем понятиям базу. Если бы Антонычу сейчас попалась стойка с работающим контрольно-кассовым аппаратом, он бы ничуть не удивился. Вместе с тем мужским духом здесь и не пахло. В ванной несколько «гостевых», прозрачных пеньюаров, тапочки, выполненные в виде собачек и зайчиков, десяток новеньких зубных щеток в серебряном стакане… Все готово к приему гостей, но ни для одного из них тут не нашлось бы махрового халата пятидесятого размера или более-менее сносных тапок, которые мужику было бы не позорно надеть на ноги.
Допрос в комнате подходил к концу.
– Значит, Колобок должен подойти с минуты на минуту? – обращаясь к Самородовой, повторил для Антоныча Гера.