– Так все же почему вы решили выступить на Божьем суде в мою защиту? Приговор мне, можно сказать, уже был вынесен, даже хворост уже облили маслом, – вернулся к данному вопросу падре Патрик, когда с немудреным ужином было покончено, а спать вроде как было рановато.
– Спросите что-нибудь полегче. – Вздохнув, Андрей наконец решил ответить на вопрос, звучавший за сегодня уже не один десяток раз. – Я и сам не могу объяснить, почему так поступил. Возможно, потому, что в своей жизни мне много раз приходилось проходить мимо, не попытавшись даже протянуть руку помощи, хотя я и мог это сделать, но побоялся или не захотел отягощать себя лишними проблемами. Здесь же я увидел, как умного человека обвиняют в еретичестве, и при этом в глазах судей нет и капли разума, одна только слепая вера. Вера в Господа, в свою непогрешимость, в свое право толковать постулаты веры именно так, как они это видят, а видят они только белое и черное. Не знаю, просто я подумал, что если пройду мимо и сейчас, то всю оставшуюся жизнь буду жалеть об этом дне.
– Вы непохожи на простолюдина. У вас слишком правильная речь. Акцент какой-то странный, я такого никогда не слышал, а я за свою жизнь бывал во всех землях, населенных людьми. Откуда вы?
– К чему эти вопросы? – открыто улыбнувшись в свете пылающего костра, решил уйти от ответа Андрей. – Я ведь не пытаю вас о том, почему вы оказались на суде инквизиции, да еще и в качестве подсудимого.
– А я и не скрываю этого. Я много путешествовал, подолгу оставался во многих монастырях и изучал тамошние летописи. Должен заметить, что они несколько отличаются друг от друга, ну да сколько людей – столько и взглядов на те или иные события. Мне даже доводилось читать труды самого святого Иоанна, подобно Моисею приведшего наших предков на эту землю обетованную. Несколько лет назад я решил собрать все эти летописи воедино в виде одного труда. – Говоря это, он бережно погладил объемистую сумку из крепкой кожи. – К моему желанию отнеслись вполне сносно, в смысле – всем было на это наплевать. Но один из братьев подсмотрел мои записи и, к несчастью, оказался грамотным. То, что он сумел прочитать, ему показалось ересью, поэтому он поспешил сообщить об увиденном в инквизицию.
– Что же могло так взволновать этого брата во Христе? – не скрывая своего любопытства, спросил Андрей.
– Мои нелестные высказывания относительно святой инквизиции, стараниями которой за прошедшие века было уничтожено множество священников, слывших людьми образованными и немалого ума. Но не только это я ставлю им в вину. Множество просто талантливых людей были преданы очищающему огню, так как были якобы повинны в связи с Сатаной: никак иначе святая инквизиция не могла объяснить того обстоятельства, что эти люди становились обладателями новых идей, которые несли облегчение людям. Святая Церковь считает, что человеку все должно даваться с трудом, по́том и кровью, ибо такова ноша, возложенная на род людской Господом нашим, а все, что влечет упрощение и облегчение, – от лукавого, жаждущего заполучить размякшие души человеческие.