— Долли, ты должна прислушаться к тому, что говорят люди.
Она замотала головой.
— Ты прекрасный бизнесмен, и еще очень добрый. Но ты не афишируешь свои добрые дела, поэтому люди о них не знают.
Малком посмотрел на нее с минуту и повернулся к морю.
— Я бываю добрым, только если у меня есть для этого причина. Запомни это.
Чем больше Малком возражал, тем азартнее Долли убеждала его в обратном.
— Перестань говорить о себе плохо. Думаешь, я не знаю, что, когда мы прилетели и тебе сообщили, что мистер Слейтон задерживается, тебе захотелось сесть в самолет и вернуться в Лондон? Но ты остался из-за меня, потому что понял: мне здесь очень нравится. Так?
Малком в изумлении уставился на нее.
— Ну, скажи, — настаивала Долли.
— Так, — ответил он, с трудом выдавив из себя это короткое слово.
— И ты позаботился о том, чтобы у меня был купальник, и голубое платье, и подарки для Эрнестины и Арделл. И потом та истории с кофе…
— Перестань. — Малком крепко зажмурился.
Неужели он считает, что его репутация жесткого руководителя пострадает, если люди узнают о его доброте? — недоумевала Долли.
— Не волнуйся, — попросила она, погладив по его руке. — Я никому не скажу о твоем добром характере.
— Долли… — У Малкома скривились губы. Он крепко взял ее за плечи, и девушка подумала, что он собирается встряхнуть ее. Но его лицо вдруг разгладилось, руки стали ласкать ее плечи. — Долли… — Он выдохнул ее имя перед тем, как приникнуть к ее губам.
Он, возможно, хотел лишь обнять ее, но вышло по-другому. И, как только Долли почувствовала губы Малкома на своих губах, она обхватила его шею руками, и ответила на поцелуй. Малком с видимым усилием отстранился.
— Я не должен…
— Шшш… Еще как должен. — И снова подставила губы.
Теперь Малком целовал ее так, словно умирал от жажды, а она была прохладным, живительным источником.
Как он мог дурачить стольких людей и так долго? Неужели за все это время никто не удосужился узнать, какой он на самом деле — заботливый, страстный мужчина? Он, должно быть, чувствовал себя ужасно одиноким, думала Долли, запуская пальцы в его волосы. Даже его собственная семья не понимает и не ценит его. Только я смогла увидеть в застегнутом на все пуговицы бизнесмене настоящего Малкома.
Принимая его горячие поцелуи, Долли испытывала глубокое женское удовлетворение. Она знала, что, кроме нее, ни одной женщине не удалось разбудить в Малкоме эту страсть. Он бы не смог раскрыться ни перед кем так, как перед ней.
Я нужна ему! Со мной ему не надо притворяться и прятать свое истинное лицо. Я стану для него убежищем, где он сможет расслабляться. И я постараюсь убедить его, что он нуждается во мне и может мне доверять.