«По крайней мере, не нужно никому сообщать эту новость, — подумал он. — Только не сейчас».
По той же причине, что теперь у него нет работы?
«Не совсем, — поправил он сам себя. — Это стало следствием проколов другого рода».
Слабо улыбнувшись, Томас подхватил коробку на руки и направился по бесконечно длинному коридору, который провел его мимо спортивного зала и школьной столовой к стоянке и безработице. Попрощавшись с Фрэнком Сэмюэльсом, невероятно древним привратником, курившим у мусорных баков, Томас рассмеялся и чересчур энергично потряс ему руку на тот случай, если кто-то наблюдал со стороны. После чего он прошел по снегу к своей машине, фальшиво насвистывая, словно это был самый обыкновенный день, словно у него в целом мире не было никаких забот. Впрочем, Томас напомнил себе, что и то и другое было верно, хотя от этого не становилось легче. Хорошо, журналисты разъехались.
По дороге домой Томас купил в магазине у Тони на Олд-Орчард литр дешевого виски в пластиковой бутылке и пожелал продавцу доброй ночи.
— И вам того же, мистер Найт, — ответил тот таким тоном, словно уже несколько недель не видел Томаса и, скорее всего, еще столько же его не увидит.
На ужин Томас купил у Кармен пиццу и приехал домой в сгущающихся сумерках, опустившихся на обсаженные развесистыми деревьями улицы Ивенстоуна. Постепенно ярость уступала место более привычному ощущению глупости и очередной неудачи. Он отправился пробежаться, чтобы выбросить все это из головы.
Бегал Томас плохо, даже когда находился на пике формы, и сейчас каждый шаг вызывал у него отвращение. Он топал по коварным тротуарам так же неуклюже, как ленивец на коньках. Бег быстро ему надоел, как всегда, хотя обычно это компенсировалось смутным чувством чего-то правильного. Однако сейчас Томас никак не мог избавиться от событий прошедшего дня, воспоминания о которых неотступно следовали за ним, подобно потерявшейся собаке.
Его увольнение назревало уже давно. Питер, директор школы, — Томас думал о нем исключительно как о персонаже из мультфильма, бельчонке с таким именем — раз за разом давал ему еще один шанс, но он неизменно все ломал, словно отступающая армия, старательно взрывающая за собой все мосты. Быть может, Питер в этом сценарии был не единственным персонажем из комиксов.
Задыхаясь, Томас наконец добрался до дома, принял душ, съел пиццу, которая без преувеличения оказалась лучшим, что у него было за последние двенадцать часов, и принялся за виски. К восьми вечера он уже выпил почти четверть бутылки — очень опасное количество. Он пил из дорогого хрусталя, по два кубика льда на стакан, медленно потягивая виски, а не глотая его залпом, однако это происходило непрерывно, практически без пауз между глотками и, раз уж об этом зашла речь, между новыми порциями. Стакан был из сервиза, подаренного на свадьбу. Томас подумал об этом, рассматривая его, словно какой-то тонкий знаток искусств, рассуждающий о давно минувшей эпохе.