— Теперь, — сказал он, возвращаясь к кровати, откупоривая бутылку и наполняя бокалы, — мы можем начать по-настоящему.
— Я думала, мы уже начали.
Потянувшись, он нашел завязку, державшую ее волосы, и стянул ее с волнистых прядей. Освобожденные, они упали на ее плечи. Кэш играл с завитками, ловя их между пальцев, убирая их с ее лица и раскладывая по подушке.
— Марли, дорогая, — бормотал он.
С каждым вздохом ее страсть разгоралась.
Она никогда не ощущала ничего подобного ни с одним мужчиной, и когда он на миг замер, она почувствовала, будто висит над пропастью.
— Подожди минутку, — прошептал он сдавленным голосом. Дотянувшись до прикроватного столика, он нащупал презерватив и сорвал зубами фольгу.
— Зубами, — прошептала она, едва узнавая собственный голос, который стал хриплым от желания. — Это так по-мужски.
Он выдавил улыбку.
— Я думал, что тебе понравится.
— Да, это дополняет представление о тебе, — пробормотала она.
В его голосе было больше нежности, чем она ожидала.
— Я рад, что мы это делаем, Марли.
Все ее тело пылало. Когда он овладел ею, она тихо вскрикнула и обхватила обеими руками его шею. Сейчас она не имела представления, что значило для них занятие любовью. Есть ли у нее и Кэша будущее, или же все будет разрушено тем старым семейным проклятием, веру в которое только что пошатнул Кэш Шэмпейн?
Но сейчас Марли это не заботило. Крепче обняв его, она ощущала только наслаждение…
— Это было… — прошептала Марли через несколько часов, пытаясь подобрать подходящее слово.
Рассеянно поглаживая ее волосы, Кэш просто кивнул, пробормотав:
— Не надо слов, Марли.
Сколько женщин у него было, но Марли — особенная. И то, что возникло между ними, не могло быть объяснено такими словами, как похоть или желание. Это было нечто более глубокое, движимое чем-то таинственным, для чего никто на земле еще не нашел подходящего названия. «Эмоции», — говорили одни. «Судьба», — считали другие.
Но как бы это ни называлось, здравый смысл должен был заставить Кэша удержаться от только что произошедшего. Но теперь Марли неподвижно лежала в его объятиях, и ее дыхание было слабым, будто она спала. Ее щека прижималась к его груди, а макушка прикасалась к подбородку. С каждым вдохом в него проникал сладкий аромат ее волос, вызывающий очередную волну безудержного желания. Кэш чувствовал себя наркоманом — такой сладкой любви, что была сейчас между ними, ему недостаточно. Следовало бы подумать об этом раньше, но теперь слишком поздно. Он так тяжко вздохнул, что она пробормотала:
— Что с тобой?
— Я просто засыпаю.