– В слещиирассс непрмно! – клятвенно, но невнятно пообещала Вероника, задом выбираясь из авто. Когда сиденье закончилось, ноги шлепнулись на асфальт, а сама фея хрястнулась на пузо и сползла куда-то вниз, весело поглядывая на Егора из-под растрепавшихся волос.
– В следующий раз – непременно? – ухмыльнулся Егор, передумав обижаться. Конечно, он рассчитывал привезти ее на съемную квартиру, предъявить Камилле и таким образом сделать естественную рокировку. Но раз уж обещан следующий раз, то можно и потерпеть. Тем более что Камилла за подаренную ей машинку старалась изо всех сил. Пусть еще чуть-чуть порадуется. – Ну-ну. Я буду ждать.
Он легко подхватил Веронику под мышки и поволок к дому.
– Вы кто? – одурело спросила Светлана Петровна, приняв на руки размякшую и хихикающую дочь. – В чем дело?
– Да вот, нашел на улице, – проникновенно заявил Егор, с интересом разглядывая маменьку возлюбленной. Тетка как тетка, испуганная, бледная. И чего она так против него настроена? – У барышни на подоле адрес был написан. Решил как честный человек вернуть. Вознаграждения не возьму, все люди – братья. Счастливо оставаться! – И он бодро поскакал по ступеням вниз.
– Какой еще адрес на подоле? – очумело пробормотала в пустоту Светлана Петровна и торопливо захлопнула дверь.
* * *
Во рту было сухо, в голове медленно и тяжело проворачивался ржавый гвоздь, впившийся в висок и отдающий болью в переносицу.
– А-а-а, – тихо простонала Вероника, пытаясь вспомнить, где так напилась. В том, что это похмелье, а не мигрень, можно было не сомневаться.
– Очухалась, – сурово прозвучал мамин голос. – Началось! Покатилась по наклонной плоскости!
– А что было-то? – осторожно спросила Ника, силясь открыть глаза. – Где я так?
Глаза не открывались, потому что малейшее движение отдавалось в голове чудовищной болью. Организм воспротивился насилию и обмяк.
– На моем юбилее! – желчно выдала Светлана Петровна.
Веронику просто подбросило от ужаса. Она резко села и сфокусировалась на мамином лице. Но продолжить диалог не получилось. С тихим воем Ника ринулась в туалет.
– Да, – трагически изрекла вслед Светлана Петровна. – А ведь женский алкоголизм неизлечим! Спасибо за подарок к юбилею, доченька!
Жалобно повизгивая, Вероника приняла контрастный душ, почистила зубы, потом снова встала под душ. Выходить ей категорически не хотелось. Сцену прощания с Егором она помнила смутно. Вернее, по ее воспоминаниям, они вовсе не прощались. А мамин юбилей напрочь стерся из памяти. От этого было еще страшнее. Ника старательно вспоминала события, но мозг отказывался помогать, любезно вывешивая бесконечно черный пробел в сознании.