Мой-нян развернула свиток.
– Какие странные иероглифы, – сказала она. – Господин мой, чей это язык?
– Это не иероглифы, это латынь, мертвый язык, на котором говорили древние римляне, пытавшиеся когда-то завоевать Китай.
– И что же ты ищешь?
– Пророчество. Этот свиток полон пророчеств о последних временах. О конце света. Вот, остановись-ка здесь. – И Кайминшоу прочел, сразу переводя с латыни: – «Итак, будет в последние времена, что восстанут лжепророки и ложные целители. Они будут пророчествовать ложь и исцелять людей так, что те горше заболеют. И восстанет среди сонма один – дитя по виду, но зло по разуму – и станет вредить людям через подачу милостыни и исцеление. Но восстанет великая страна, и в ней будет спасение».
– Для чего ты прочел это, господин мой? – спросила Мой-нян.
– Для того, чтобы ты знала – восстал среди людей царь зла. Тот самый, дитя по виду, но зло по разуму. Он в стране индов сейчас совращает народы. Имя его Собхита.
При упоминании этого имени Сидор непроизвольно содрогнулся.
– О боже, муж мой, неужели грядет конец света?
– Да, – кивнули головы монстра. – И его не отсрочить. Осталось лишь думать, как спастись.
– Что это за великая страна, которая появится с воцарением Собхиты?
– Я еще не ведаю этого, – признался Кайминшоу, сворачивая свиток. – Но одно могу сказать – лишь в этой стране и возможно будет выжить. Как только я буду осведомлен о восстании страны, я заберу туда тебя и Гершама.
– Но как мы покинем Куньлунь? Ведь он священен!
– Приходит время осквернения святынь. Мне ведомо, что Куньлунь захватят люди в одеждах цвета болота, с красными значками на груди и лбу. Все будет попрано. Я сейчас расскажу тебе, куда летал и что видел.
– Я внимательно слушаю, мой господин.
– Ты знаешь, что я могу становиться невидимым, если надобно. И вот я произнес заклинание невидимости и полетел в город Чакравартин, столицу Шамбалы. Там гибель и запустение. Дома стоят разрушенными, красота исчезла, а бессмертные стенают от ужасных язв и гнойных ран. Их мучения велики – они поражены всеми болезнями, но не могут умереть и мучаются бесконечно.
– О горе тебе, Чакравартин!
– После этого я вышел в мир смертных людей и отправился в город Лхасу.
– Лхаса? Что это за город? Никогда не слыхала! Расскажи мне о нем, господин мой.
– Я и хотел это сделать. В человеческом мире всего девять городов, из которых можно перейти во Внемирье. Лхаса – главный из этих городов, столица столиц.
– Что означает слово Лхаса?
– Это тибетский язык. На нем слово Лхаса означает «божественное место» или «обитель богов». Видишь ли, дорогая, задолго до того, как на этом месте появились люди, там жили боги. Они были добры и милостивы и учили первых людей разным искусствам. Но потом наступила пора, когда в Лхасе стало слишком много смертных, и тогда боги, отдав последние наставления, поднялись во Внемирье. Помня заветы богов, великий царь Сронцзангамбо основал вокруг Лхасы первое Тибетское государство. Он перенес в Лхасу свою столицу из долины реки Ярлунг. На вершине холма Марпори великий царь построил свой дворец, которому не было равных по красоте. Тогда же были основаны храмы Джоканг и Рамоче. Храм Джоканг был построен великим царем для хранения священного изображения Будды Акшобья. Это изображение в качестве приданого привезла в Тибет непальская принцесса Бхрикути, одна из двух жен царя. Тогда же для другого изображения Будды – Джово Шакьямуни, которое привезла китайская принцесса Вэньчэн, вторая супруга царя, был построен храм Рамоче. Потом было время, когда над Лхасой возвышались другие города, но когда к власти пришел далай-лама, великий духовный отец, Лхаса снова стала столицей. К тому времени дворец великого царя пришел в упадок и далай-лама построил на его руинах дворец Потала. О как прекрасен этот дворец! Даже дворцы Небесного Отца Амитабы Акшобья не так красивы! Дворец огромен и напоминает гигантскую бело-красную стену, раскинувшуюся над всем городом. Потала означает «священная гора» или «рай». Там множество золота и драгоценных камней, а главное – религиозных святынь.