В любом случае ты не должен вставать и уходить. А Гэйб встал и ушел. А чуть погодя и Бич Грэттон сделал то же самое. И если бы Томми Фальк вообще потрудился явиться в церковь, он наверняка тоже сбежал бы, я уверена.
Я думаю о том, что мне просто необходимо пойти на исповедь, и не только из-за одолевающих меня даже во время мессы нехороших мыслях о брате. Мне немножко не по себе от того, что если я погибну в ближайшие несколько часов, то могу отправиться прямиком в ад, — но, увы, я должна заняться делом до того, как начнется прилив и все наездники исчезнут с пляжа.
Ну, как бы там ни было, когда я смотрю на них с утеса над песчаной полосой берега, кажется, что все они далеко-далеко от меня. И хотя мне не захотелось бы скакать по этим каменистым, продуваемым ветром вершинам, я ничего не имею против того, чтобы здесь посидеть. Я сбрасываю со спины мешок с затолканным туда шерстяным одеялом и устраиваюсь на надежной площадке рядом с краем обрыва, откуда отлично видно проходящую внизу тренировку. Плотно закутываюсь в одеяло, делаю глоток чая из термоса и принимаюсь за одно из ноябрьских пирожных. Я утром разогрела целых три штуки в духовке, вместе с несколькими камнями, и теперь камни, удерживая тепло, обеспечивают пирожным и вкус, и температуру. И я чувствую себя вполне добродетельной и сообразительной, когда достаю тетрадку, карандаш и секундомер, который раздобыл для меня Финн. Если я просижу здесь достаточно долго, лошади наверняка раскроют передо мной свои тайны. Я хочу знать, с какой скоростью они проходят дистанцию, а потом намерена добиться от Дав такого же времени. Если я буду знать, в чем состоят трудности бегов, возможно, сумею лучше подготовиться к ним.
Я сижу на площадке уже около десяти минут, когда краем глаза замечаю какое-то движение. Кто-то усаживается в нескольких шагах от меня, подогнув одну ногу и опершись о нее рукой.
— Значит, ты решила разгадать тайну победы, да, Кэт Конноли?
Я узнаю этот голос, даже не повернув головы, и мое сердце тут же громко бухает… и вроде бы собирается проделать это еще раз, но как-то странно замирает.
— Я же говорила — зови меня Пак.
Шон Кендрик больше ничего не говорит, но и не поднимается с места. Я пытаюсь угадать, о чем он думает, пока мы сидим здесь, наблюдая за лошадьми далеко внизу. Сверху все выглядит совсем по-другому: как будто тренировка идет упорядоченно, тихо, целенаправленно, это совсем не похоже на тот хаос, который я видела, находясь вблизи. Даже когда две лошади поднимаются на дыбы, чтобы сцепиться друг с другом, а их наездники стараются растащить своих скакунов, звуки приглушены расстоянием и ветром и все выглядит вполне безобидно. Игрушечные солдатики.