Я быстро выбегаю во двор, держа Корра — сильного, непослушного — на длинном поводе. Я мгновенно промокаю до костей. Вода у меня в глазах, в ушах. Я как будто пью небо. Мне приходится смахнуть воду со лба и несколько раз моргнуть, чтобы хоть что-то увидеть. Двор усыпан дранкой с крыши конюшни. Все фонари во дворе включены, и вокруг каждого из них — насыщенное водой гало. Снаружи у ворот стоят три кобылы, они напирают на ворота, стараясь войти внутрь, — это племенные лошадки примчались с одного из многочисленных пастбищ Малверна, расположенных вдоль дороги на Хастуэй. То, что они очутились на свободе, означает: ограды разрушены и кобылы явились сюда, в знакомое им место. Одна из них хромает так сильно, что у меня падает сердце. Самая крупная из кобыл, должно быть, узнает меня то ли по фигуре, то ли по походке и тут же перестает давить на ворота и ржет, пронзительно и умоляюще. Она верит, что я спасу ее от опасности, которая вынудила их всех прискакать сюда.
И тут же я вижу Малверна и Дэвида Принса, старшего конюха. У Малверна в руках охотничье ружье; похоже, он настроен слишком оптимистично.
Снаружи раздается крик, как будто сразу со всех сторон. Он вибрирует в каждой дождевой капле, пульсирует в тучах над нашими головами. Это вой, полный яда и злобы, парализующее обещание. Да, этот шторм довел остров до полного безумия.
Корр дергается и тянет меня. Я вижу, как его копыта отрываются от булыжника и снова опускаются на него, но звуки не доносятся до меня. В ушах у меня только пронизывающий вопль, такой громкий, как будто звучит прямо в голове. Он таков, потому что его должны услышать за много миль отсюда под водой.
Я резко дергаю повод, привлекая внимание Корра, а потом тяну его голову вниз, поближе к своей собственной. Губы Корра растягиваются в отвратительном оскале; это не тот Корр, которого мне хотелось бы видеть. Мой пульс ускоряется, несмотря на то что мы с конем уже много лет провели вместе. Передо мной чудовище. Одной рукой я отталкиваю его зубы, а другой поворачиваю его ухо к себе.
Напрягаясь, я кричу прямо в это ухо. Конечно, мой голос гораздо тише, чем вопль, который мы слышим. Крик, который все приближается и приближается.
Корр рассеян, он не слушает меня. Он вытягивает вперед губы, очень сильно; он уже не лошадь. Я кручу его ухо так, чтобы причинить боль, а потом снова принимаюсь нашептывать, словно я — само море.
Малверн вскидывает ружье, всматриваясь во что-то такое, чего я не вижу в темноте и тумане.
— Корр! — кричу я.
Дождь тут же заливается мне в рот. А я опять кричу в ухо Корра.