Мама любила повторять, что у всего находится своя причина и иногда возникают препятствия, у которых есть лишь один смысл: удержать тебя от какой-нибудь глупости. Она много раз говорила мне это. Но когда она сказала то же самое Гэйбу, папа возразил: иногда препятствия означают только то, что надо лучше стараться.
Я делаю глубокий вдох и бросаюсь к единственному мужчине в котелке, который не прячет от меня глаз. К тому. К тому же сейчас он единственный, кто держит в руках поводья водяной лошади: той самой пегой кобылы, что недавно так отчаянно кричала.
— А, это ты! — говорит гном, как будто я просто случайно прохожу мимо.
— Думаю, нам надо поговорить, — решительно произношу я.
Я сердита и потому груба. Все то обаяние, с которым я начинала свое предприятие, вернулось домой и ждет, когда его накормят.
— Да и я то же самое думал. Я собираюсь уходить. Я бы предпочел не возвращаться сюда завтра, а ты бы хотела получить водяную лошадь. Что ты мне дашь за нее?
Мне захотелось сначала подумать. Но тут же у меня в голове вспыхнуло: «А что, собственно, у меня есть?» — и ко мне вернулась сообразительность.
— Вперед — ничего, — отвечаю я. Я должна твердо стоять на своем. Если Гэйб действительно собирается нас
— Эта кобыла просто изумительна, — сообщает гном, — Самая быстрая из всех на данный момент, — Он чуть отступает назад, чтобы я могла ее рассмотреть.
Водяная лошадь беспокойно топчется на месте; ее морда обмотана цепью, пропущенной под недоуздок. Лошадь потрясающе красива, к тому же она огромна. Мне кажется, что нужно поставить одну Дав на другую, чтобы их спины сровнялись по высоте или чтобы я смогла заглянуть в дикие глаза пегой великанши. От нее воняет, как от трупа, выброшенного морем на берег. Она косит глазом па одну из собак, шныряющих по пляжу. И что-то в ее взгляде очень меня беспокоит.
— Значит, в общем вы не прочь рискнуть ею, — говорю я.
Меня сжигает нетерпение, но я изо всех сил стараюсь говорить деловым тоном. Не так-то легко добиться, чтобы во время переговоров к тебе относились как ко взрослому человеку, если от мысли об удачной сделке в желудке разыгрывается легкая буря.
— У меня нет ни малейшего желания возвращаться сюда и толкаться тут, — говорит лошадник.
Я складываю руки на груди. Я воображаю себя Гэйбом. Он умеет выглядеть совершенно незаинтересованным, когда это совсем не так. И я пытаюсь голосом изобразить скуку.
— Или она такова, как вы говорите, или нет. Если она действительно самая быстрая четвероногая тварь, то чего вам хочется больше: чтобы она выиграла или чтобы ее