Потом мы минуем поле, на котором обычно пасутся овцы, но сейчас на нем сложены кучи мелких кустов вереска, приготовленные к сожжению. «Моррис» все еще немного обгоняет нас, — он кажется темным силуэтом перед столбом пыли. Я не слишком беспокоюсь о том, куда он может повернуть; чтобы добраться до пляжа, Финну нужно или проехать через город, где множество поворотов под прямым углом и пешеходы на перекрестках, или обогнуть городок, потеряв на этом несколько минут и дав нам отличный шанс догнать его.
Я слышу, как «моррис» словно колеблется несколько секунд перед развилкой, а потом поворачивает к городу. Я могу выбрать дорогу вокруг Скармаута и тем самым избежать новых препятствий, через которые придется перепрыгивать, — или могу проскочить по самой окраине города, через несколько садиков за домами, рискуя быть замеченной у гостиницы Гэйбом.
Но я ведь уже представляю, как первой влетаю на пляж…
И я решаю рискнуть, может, Гэйб меня и не увидит. Мы ведь уже очень давно не устраивали таких гонок, и нудным старым леди не приходится жаловаться на то, что через их дворы постоянно носится какая-то лошадь, особенно если Дав растопчет что-нибудь очень нужное.
— Вперед, Дав! — шепчу я.
Она делает рывок через дорогу и сквозь брешь в зеленой изгороди. Здесь уже стоят дома, которые выглядят словно выросшими прямо из камней, а их задние дворики загромождены вещами, не поместившимися внутри; по другую сторону домов — солидные каменные мостовые, по которым не положено скакать лошадям. И единственно возможный путь — через полдюжины задних дворов и мимо гостиницы.
Я надеюсь, что все обитатели этих домов сейчас на работе, или на причалах, или в кухнях. Мы с Дав летим через садики, перескакивая через тачки, стараясь не растоптать кучки сохнущей травы; нас сопровождает лай какого-то злобного терьера. Потом мы как-то умудряемся не угодить в старую пустую ванну в последнем дворе — и вот уже оказываемся на дороге к гостинице.
И конечно же, у входа я вижу Гэйба, а он тут же замечает меня.
Он подметает подъездную дорожку здоровенной лохматой метлой. Непритязательное здание гостиницы, увитое плющом, возвышается за спиной Гэйба; листья выстрижены аккуратными квадратами, чтобы пропустить солнечные лучи к оконным стеклам и подоконникам, выкрашенным в яркий голубой цвет. Здание высокое, оно отсекает утренний свет и бросает глубокую синюю тень на каменную дорожку, которую приводит в порядок Гэйб. Он выглядит высоким и взрослым, коричневая куртка обтягивает его широкие плечи. Его светлые, чуть рыжеватые волосы достают ему почти до плеч, они чуть длинноваты, но Гэйб все равно хорош собой. Меня вдруг охватывает отчаянная гордость за то, что он — мой брат. Гэйб прекращает работу и опирается на ручку метлы, наблюдая за тем, как я скачу на Дав.