— На мне лежит злое заклятье.
Лоуренс коротко улыбнулся, словно спрашивая безмолвно, к чему она клонит.
— Пожалуй, я не буду хлопать в ладоши, чтобы невзначай его не скинуть.
— Ты уже хлопнул.
— Ты хочешь сказать, оно уже снято?
Понять, где здесь таится ловушка, было невозможно.
Одно было ясно: Хоро намерена каким-то образом заставить его купить ей что-нибудь вкусненькое.
В размышлении, как бы ему этого избежать, Лоуренс прошел мимо общей комнаты на втором этаже, где увидел пару путешественников, которые спали, должно быть, заговорившись перед очагом.
Он спускался уже на первый этаж, когда что-то потянуло его за руку и вывело из состояния задумчивости.
Точнее сказать — Хоро, все это время державшая его за руку, внезапно остановилась.
Она смотрела на него сверху вниз и улыбалась из-под капюшона.
— Раз так, не наложишь ли ты на меня другое заклятье, чтобы я не пробудилась?
Это была дьявольская игра.
Несомненно, Хоро будет вполне удовлетворена, если Лоуренс не найдется что ответить.
Но Лоуренс хотел хоть иногда брать над ней верх; он развернулся и взял ее ладонь обеими своими.
В целом мире, когда мужчина брал руку женщины таким образом, это означало лишь одно.
Нежно держа белую ладонь Хоро, он мягко поцеловал ее.
— Достаточно ли этого, о моя госпожа? — спросил он нарочито архаичным языком.
Если он ослабит бдительность, кровь прильет ему к лицу и испортит весь эффект.
Но он, сохраняя невозмутимость, поднял голову и взглянул прямо в глаза Хоро, большие и округлившиеся, как блюдца.
— Идем, — сказал Лоуренс и наконец чуть заметно улыбнулся — то была улыбка признания, что он только что сделал нечто нелепое, и одновременно улыбка победителя, которому удалось взять верх над Хоро.
Он легонько потянул Хоро за руку, и она пошла вниз по лестнице, точно марионетка с плохо натянутыми нитками.
Она смотрела под ноги, и Лоуренс не мог разобрать выражения ее лица, но похоже было, что она раздосадована.
Лоуренс мысленно ухмыльнулся. Скрывать свое смущение было трудно, но результат стоил того. Он чувствовал, что его распирает от чувства триумфа; но тут Хоро споткнулась, словно не попала на ступеньку, и Лоуренс поспешил ее подхватить.
Он было рассмеялся, думая, что Хоро слишком раздражена, чтобы твердо стоять на ногах, когда она вдруг прижалась к нему и прошептала на ухо:
— Дурень, это слишком сильное заклятье.
Голос ее звучал сварливо и раздраженно.
Будь Лоуренс тем же человеком, каким он был при их первой встрече, он либо просто оцепенел бы, либо вернул объятие.
Сейчас он не стал делать ни того, ни другого — просто стоял и улыбался; он решил, что это уколет Хоро еще сильнее.