Лоуренс покопался в своей памяти. Ревнует ли Хоро по подобным поводам?
Вроде бы пастушка Нора ее изрядно раздражала, но разве это было не из-за рода ее деятельности?
— Не думаю, что здесь будет проблема.
— О? Нет ничего загадочнее сердца женщины. Я и сама ничего абсолютно не понимаю, о чем они между собой говорят.
Лоуренс раскрыл было рот, чтобы ответить, но передумал.
Ив усмехнулась.
— Все же я здесь по делам. Я не могу позволить себе терять время, но если мы поладим, я буду очень рада нашему знакомству. На вид я, может, неприступная, но –
— …Но на самом-то деле ты общительная и разговорчивая, верно? — подхватил Лоуренс.
Ив рассмеялась; ее плечи сотряслись радостно и совершенно по-девичьи, вопреки тихому, хриплому голосу.
— Ха, именно так.
Ее слова звучали обыденно, но в них слышалась искренность.
Лоуренс понятия не имел, как одинокая женщина могла вступить на путь торговца, но любая женщина, способная плавать в водоворотах алчности, составляющих саму суть мира торговли, была силой, с которой следовало считаться. Несомненно, обычных разговоров она избегала просто из самозащиты.
Отхлебнув из кувшина, Лоуренс встал и направился к лестнице.
— Что ж, если только моя спутница не будет ревновать, — сказал он.
— Ужасное условие, надо сказать.
И два торговца молча улыбнулись друг другу.
Очередная встреча Совета должна была завершиться поздно вечером. У Ив в это время были свои дела, и она не могла сопровождать Лоуренса и Хоро; но она пошла к семье Риголо заранее и сказала им о предстоящем визите.
Итак, после недолгого отдыха во второй половине дня Лоуренс и Хоро покинули постоялый двор.
Дом Риголо располагался немного к северу от центральной части города.
Городской квартал, где жил Риголо, выглядел сравнительно богатым: у всех домов были каменные фундаменты и первые этажи; однако все равно он оставлял общее ощущение запустения. Ко многим зданиям неоднократно добавлялись деревянные надстройки; эти надстройки нависали над улицами, чуть ли не смыкаясь над головой.
Когда-то это был преуспевающий квартал, но со временем он, похоже, опустился.
Семьи, процветавшие на протяжении многих поколений, знали, что деньги не всегда приносят счастье; а вот недавно обогатившиеся семьи думали иначе. Покуда у них были деньги, они швыряли их, надстраивая свои дома.
Это все было, конечно, хорошо, но эти изменения рушили общую атмосферу квартала. На сумрачных улицах стали появляться бродячие собаки и нищие.
Когда это произошло, истинно богатые семьи стали переезжать куда-нибудь еще; соответственно, цена домов здесь стала падать, а вместе с ней падал и общий уровень квартала. Когда-то здесь селились в основном ростовщики и работники второсортных торговых домов; ну а сейчас здесь обитали подмастерья и владельцы рыночных палаток.