— Какая тесная улочка, — заметила Хоро.
Возможно, под тяжестью нависающих домов мостовая была вся выгнута и искривлена; то тут, то там в брусчатке не хватало камней — видимо, их выковыряли и продали любители легкой наживы. В образовавшихся дырках скапливалась вода, внося свой вклад в общую атмосферу запустения и еще усиливая ощущение узости улицы.
Лоуренс и Хоро не могли идти бок о бок, а если бы кто-то попался им навстречу, им пришлось бы распластаться по стене, чтобы разминуться.
— Должен признать, это неудобно, — произнес Лоуренс. — Однако мне нравятся такие вот заброшенные места.
— Ох-хо.
— Здесь по-настоящему чувствуется, какой отпечаток накладывают годы и годы изменений. Совсем как какой-нибудь старый, потрепанный инструмент, который со временем постепенно меняет форму и превращается в нечто уникальное.
Лоуренс оглянулся на шагающую следом Хоро. Та шла по улице, ведя кончиками пальцев по стенам.
— Как река, которая меняется?
— …Прости, не могу уследить за твоим сравнением.
— Мм. Тогда… как сердце, которое меняется. Это называется «душа», да?
Пример Хоро был настолько ближе к цели, что Лоуренс не сразу нашелся что сказать.
— Должно быть, так, — наконец произнес он. — Если бы мы смогли извлечь сердце и рассмотреть его, думаю, именно так оно бы и выглядело. Оно со временем покрывается царапинами и зазубринами и залечивает их, и любой с одного взгляда сможет отличить свое от других.
Лоуренс и Хоро шли и шли, как вдруг перед ними оказалась большая лужа — одна из многих, испещряющих улочку. Лоуренс перескочил лужу одним прыжком, потом, обернувшись, протянул руку Хоро.
— Прошу, о госпожа, — высокопарно произнес он. Хоро протянула руку навстречу с нарочитым величием и, скачком преодолев лужу, встала рядом с Лоуренсом.
— А твоя душа на что похожа, а? — поинтересовалась она.
— Мм?
— Нисколько не сомневаюсь, она окрашена в цвет меня.
Лоуренс уже давно не вздрагивал при взгляде этих янтарных с красноватым оттенком глаз.
Да, их воздействие на него постепенно притуплялось.
Пожав плечами, Лоуренс зашагал вперед и на ходу бросил:
— «Отравлена», пожалуй, более точное слово, чем «окрашена».
— Тогда это сильный яд, да, — надменно ответила ушедшая вперед Хоро, оглянувшись через плечо. — Ведь от моей улыбки тебя до сих пор бросает в дрожь.
— А какого цвета твоя душа? — спросил в ответ Лоуренс, впечатленный, как всегда, ее хитростью.
— Какого цвета? — повторила Хоро и устремила взор вперед, словно раздумывая над ответом. Ее шаг замедлился, и Лоуренс быстро ее нагнал. Улица была слишком узка, чтобы он мог обогнать Хоро, так что он просто уставился на нее сверху вниз.