1
Он пытался и не мог проснуться.
Круговерть сновидений, нет, скорее, непрерывная цепь воспоминаний не давала ему освободиться. Максим снова и снова переживал то, что не мог вспомнить. Действительность перемещалась с прошлым. То он вставал и, глядя на спящую Алену, начинал одеваться, то снова ощущал себя уткнувшимся лицом в подушку на диване. Только он шел по Новому Арбату, ощущая ветер и накрапывающий дождь, то уже лежал, кутаясь в теплое одеяло. Ему было то жарко, то начинало знобить. Петровский, бормотал он. Что же ты мне дал, Петровский? Кем ты меня сделал? В один из таких моментов Максим увидел Алену.
Она стояла в дверях, одетая, элегантная, красивая и смотрела на него. Из прихожей за ее спиной лился свет.
— Дверь захлопни, если будешь уходить, — сказала Алена. — А лучше меня дождись.
Максим кивнул и не поверил собственным глазам.
Он снова шел по Новому Арбату.
Он оглянулся.
Алены и ее прихожей нигде не было видно.
Он начал соскальзывать куда-то еще глубже. Асфальтовая мостовая надвинулась, он закричал и внезапно оказался в маленькой комнате за уютно освещенным столом. А в руках его поблескивала капсула с лекарством Петровского.
2
Самое неприятное в жизни — когда чувствуешь себя полным идиотом.
Максим эту мудрость усвоил еще в детстве, когда слишком прямолинейно воспринимал шутки одноклассников. Потом, когда он вырос, чудесное состояния полного отупения ему приходилось испытывать все реже и реже, поэтому сейчас, когда он ощутил его приближение вновь, его обуяла даже своего рода радость. Приятно, знаете ли, изредка побыть дураком, хотя бы в собственных глазах.
Он откинулся на спинку кресла и с удовольствием закурил.
Он ничего не понимал.
Состав, который находился в пробирке, не напоминал, нет, это была самая обыкновенная и настоящая кровь.
Конечно, как человек, всю жизнь занимающийся химией, он являлся достаточно узким специалистом, но, тем не менее, тесное общение с тем, что раньше он считал обезболивающим, многому его научило. Биологом в их цехе был Шура, вечно носившийся с какими-то пробами крови, с мышками, морскими свинками и Максим на мгновение пожалел, что его нет рядом. Э, нет, брат… Шура ведь тоже один из них, напомнил сейчас же Максим сам себе. Он меня предал тоже. А кровь…
Максим посмотрел на пробирку. Кровь заговоренная, сказал он себе и тихонько рассмеялся. Интересно, если меня будет невозможно убить обычными методами, то какими можно? Каким-нибудь супермегабластером, что ли…?