Мопся. Кто первая, медам? Ярошенко, идите!..
Ярошенко (обращаясь к своей соседке). Певцова, я тебя тогда дурой обозвала… Прости, пожалуйста!.. (Перекрестилась.)
Певцова. Бог простит. (Перекрестилась.)
Ярошенко (другой девочке). Фохт, прости меня… (Перекрестилась.)
Фохт. Бог простит. (Перекрестилась.)
Ярошенко ушла в церковь.
Маруся (увидев у Жени за нагрудником уголок розовой бумажки). Это у тебя что?
Женя (устало и озабоченно). Да все то же… про галстуки… (Бросает бумажку на пол.)
Зина. Блюму жалко… Как-то она там, бедная!..
Женя (думает, очевидно, о том же самом). Да…
Маруся (разглядывая брошенную Женей розовую бумажку). Женя!.. (Возбужденно шепчет.) А ведь тут не только про галстуки!.. Ей-богу!
Женя. Что такое?
Маруся. Тут на обороте совсем другое написано… Хорошо, что Мопся не прочитала… Смотри!..
Женя (взяла бумажку, читает). «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Нянька (обрадовался). Вот-вот, аккурат это самое люди на улице в том правильном листке читали… Я слыхал!..
Женя (читает). «Товарищи рабочие! Мы устали работать на хозяев. Мы не можем больше видеть, как растут наши дети — без хлеба, без солнца, без школы, без детства…» Нянька, слышишь?
Нянька. Слышу, Ерошенька.
Женя (читает). «…Третьего дня мы вышли на улицу… Слуги кровавого царя встретили нас нагайками и пулями…»
Маруся. Осторожно, Женя! Катя смотрит!
Женя (читает тише). «…Сегодня мы хороним наших товарищей… Все, кто с нами, выходите на улицу! Бросайте работу, остановите колеса, тушите топки, — все на улицу, товарищи!..» (Замолчала.)
Маруся. Все?
Женя. Все… (Вдруг заволновалась.) Зина, обложка для второго номера журнала у тебя?
Зина. У меня в шкафчике лежит… Только обложка и есть… Середки-то ведь мы так и не написали…
Женя (показывая на прокламацию, только что прочитанную, которую держит в руке Маруся). Вот она, середка! Сейчас, после исповеди, перепишем… Спрячь, Маруська!..
Катя (тихонько подкравшись, выхватила у Маруси из рук прокламацию). Это у тебя, Горбацевич, что за бумажка?
Маруся (пытаясь вырвать у Кати из рук прокламацию). Отдай! Сию минуту отдай!
Катя. А вот не отдам! А вот не отдам!
Маруся. Это… это я грехи свои записала… чтобы не забыть на исповеди!..
Катя (отдает). А, ну грехи, так получай! Грехи чужие читать нельзя… Это — только батюшке… А батюшка — только одному богу.
Женя. Ты думаешь, батюшка никому не рассказывает?
Катя (замахала на нее руками). Что ты, что ты! Батюшка? Да ведь он священник!.. Он на этом крест целовал, чтоб все в тайне было!..
Ярошенко возвращается из церкви.
Мопся. Кто следующий? Певцова, идите…