С балкона Владимира открывался отличный вид на пол района, отсюда было видно даже дом Наташи и ее сестры, только их окна выходили в другую сторону. Впрочем, к чему думать об этом? К чему вообще думать о ней? Она глупая легкомысленная девица, не знающая, чего она хочет от жизни. Да и к тому же полная эгоистка, не думающая ни о ком, кроме себя… Привести домой незнакомого человека! А если бы он хотел убить ее или обокрасть? Боже, ну что за дура!
Но что говорить о ее личных качествах, когда они его ничуть не волнуют? Вот симпатичная — это да. Впрочем, ее сестренка куда симпатичнее, особенно когда злиться… Маленький чертенок, готовый порвать его в клочья. И почему-то только Владимир не сказал «коротышка»?
— Значит, это не будет легкой победой, — сделал вывод тот, прикрыл глаза устало, — слушай, Кира, остановись, пожалуйста, пока не поздно. Поиграли и хватит… Ты девочке жизнь сломаешь.
— Ну что за вздор? — отмахнулся Кир, — у нее всего лишь будет опыт. Хоть целоваться научится, — он как-то холодно и немного зло рассмеялся, — и еще чему-нибудь. Полезному, — он поморщился и выпустил в холодный вечерний воздух белесый зыбкий дым. Накрапывал мелкий дождь, и его серебристые капли на стеклах балкона играли в свете зажигающихся фонарей.
— Ты, наверное, просто не понимаешь, — вздохнул Владимир.
— Может быть, и не понимаю, — пожал плечами Кир, убрал с лица волосы и снова затянулся, жадно, словно эта затяжка была последней в жизни, — но одно я понимаю точно. Я ее хочу. И она будет моей.
Владимир чертыхнулся, посмотрел на город с высоты восьмого этажа и совершил последнюю попытку спасти эту незнакомую ему девочку, за которую ему теперь стало страшно и совестно.
— Слушай… тут один человек из командировки вернулся… тебе было бы интересно с ним пообщаться, я думаю, — начал он. Кир посмотрел на него сощурившись, и Владимир понял, как глупо предлагать ему это сейчас, — ну, правда. Съездим вместе к заливу, развеешься. Забудешь об этой…
— Наташе, — закончил за него Кир, потушил сигарету и швырнул окурок вниз, а сам собрался уходить, бросил через плечо, — ни за что. Она будет моей, слышишь?
Дождь усиливался, брызги залетали и в открытое окно, на балконе пахло свежестью и сигаретами.
— Дурак, — вырвалось у Владимира и ему самому сейчас тоже очень захотелось курить.