— Я дипломат и вмешиваться в действие следственных органов, а уж тем более давить на них не имею права, — твердо сказал Пупкин. — Еще следователь сказал, что в момент ареста у вас вся одежда в крови была. Это тоже улика.
— Да, действительно, и шорты и футболка были в крови, но я испачкался в ней, когда реанимировал Наташу, а кровь натекла из прокола от капельницы. И что за улика, если они мою одежду даже на экспертизу не взяли, она вон уже полгода у меня в чемодане так и лежит. Может, это не ее кровь?
— Не знаю! — отмахнулся консул. — Я в этих делах ничего не понимаю. Я тут по другой части. И еще они говорят, что вы последние два дня не давали убирать номер и не пускали уборщицу в помещение.
— Что за бред? — возмутился я. — Дверь вообще никогда не запирали, а эти ленивые бабы видели, что в номере кто-то есть, поэтому и не заходили. Они всегда убирались, когда мы шли на пляж, а тогда я сильно обгорел на солнце и поэтому к морю больше не ходил. Что это за улика? Больше докопаться им не до чего, что ли, больше?
— Ну, так следователь сказал по телефону, — промямлил Пупкин. — Что-то им тут странным показалось.
— Странно то, как они следствие проводят. Я, кстати, требовал проведения следственного эксперимента, хотел показать, в каком положении ее застал. Эта поза как раз характерна для воздушной эмболии, а они проигнорировали. Что за следственные действия такие? Одежду мою кровавую на экспертизу не послали, кровь на алкоголь и наличие в ней наркотиков у меня не взяли, хотя обязаны были, флаконы из-под лекарства сутки в номере простояли, и пока им не указал, они их и не трогали, протокол вскрытия скрывают, заставили подписать кучу бумажек на неизвестном языке, а это равносильно, что я чистые листы подписал, потом вписывай в них, что хочешь. А главное — она в течение двух часов разговаривала с русскоязычным доктором, неужели бы не сказала ему, что я ее бил, если это было действительно, вы не находите это подозрительным?
— Я вам еще раз объясняю, это превышает мои полномочия, расскажите это все своему адвокату. Я только осуществляю контроль, чтоб к вам хорошо относились.
— Анатолий Романович, ну, можно, в конце концов, прессу подключить! Пусть журналисты помогут! Дайте информацию в газеты, например в «Комсомолку»! «Невиновный российский турист томится в африканской тюрьме!», или «Загадочная смерть русской туристки в Тунисе!», или…
— Хватит! — с дрожью в голосе произнес Анатолий Романович. — Какие журналисты, вы в своем уме?
— В своем! Я знаю примеры, когда журналисты помогали вытащить наших сограждан из тюрьмы, думаю, они вам тоже известны.