— Эй, вараака хвостатая, стой!
Когда тебя хватает за плечо скальный тролль, остановиться придется в любом случае.
— Во, — вождь за шкирку сунул мне рыжий попискивающий комочек. — Это из последнего выводка от моего кобеля, самая бойкая. Я прикинул — вам, хвыбам, вместе хорошо будет!
— Да на кой она мне? — растерялась я. — Маленькая какая, мне и кормить-то ее нечем…
— Ну, сама тогда схарчишь, — невозмутимо посоветовал тролль, разворачиваясь ко мне спиной. Незримая тень пегого пса, которой полагалось бы стеречь Облачную Пещеру, преданно трусила за хозяином, тычась носом в привычно развернутую ладонью назад руку.
Я подняла щенка на уровень лица, мрачно посмотрела ему в глаза. Псинка восторженно завиляла хвостиком и попыталась лизнуть меня в лоб.
— У кого-то из нас не в порядке с головой, — проворчала я, пряча щенка за пазуху. Надо сходить к полевой кухне, попросить немного каши или хлеба. Хотя бы для гарнира, хе-хе!
…Лиару отыскали только на следующее утро. Под остатками стены, засыпанную снегом, до донца сжимавшую в руке боевой амулет…
Одна я видела, как стоявший у погребального костра Марен незаметно попятился и исчез в лесу. Лицо у него было весьма недвусмысленное. Я, посчитав, что трупов вокруг и так достаточно, чтобы развешивать их еще и по елкам, тенью потрусила следом.
…И час, как дура, мерзла в кустах, глядя, как он по-мужски страшно, без слез, с хриплыми постанываниями рыдает, уткнувшись лбом в древесный ствол.
Наконец Марен затих, постепенно выровнял дыхание. Сжав кулаки, пообещал небу:
— Ну всё, хватит — моя дочь магом не будет! — И, на ходу вытирая покрасневшие глаза, пошел обратно к лагерю.
…Похвальное решение… но обмануть судьбу невозможно. Отсрочить — да. Но не отменить. И однажды она всё равно придет — не за дочерью, так за внучкой… правнучкой… Как когда-то пришла за мной…
Я, успокоившись, развернулась в другую сторону. Отыскала просторную поляну, поносилась по нетронутому снегу, повалялась в нем, выгибая спину и урча от удовольствия, коротко порыкала, невесть кого подзывая.
…волчье время…
И, сбросив напряжение, уже в человеческом обличье вернулась в лагерь.
Гномы и тролли, свернув палатки и через силу допив остатки грога, разошлись по домам. Храйк, содрав с Тар-на-э-Лата двадцать кладней предоплаты за три дня концертов, отправился в Гребенчатые горы вместе с ним, забрав Вирру. «Стенку», о которую разбивалась телепортация, маги нашли, но разрушить пока что не сумели, поэтому и эльфам, и дриадам пришлось задержаться на пустоши еще на несколько дней — переправляться с помощью каскада без крайней на то необходимости они не рискнули. Рыцари же сняли и увязали в тючки кольчуги, осенили себя крестными знамениями и, встав на лыжи, отправились в столицу своим ходом, поименовав это непотребство «паломничеством во славу ордена».