Роберт поднял голову и посмотрел на командира взвода, который вопросительно смотрел на ефрейтора.
* * *
Фриц так потянул пальцы, что захрустели суставы. Чуть смущенно он посмотрел на Венде: с его мнением считались в отделении, и казалось, что для него не существует неразрешенных проблем. Временами Фриц завидовал ему и, сам того не замечая, подражал ему в жестах и даже употреблял некоторые из его выражений.
«Неужели и на самом деле граница была нарушена в то время, пока я дремал, — думал он с раздражением. — Вряд ли. Как–никак рядом был Роберт, а уж он–то бывалый волк. Перед его носом не так–то легко проскользнуть. Да и Альфа была там, она бы сразу почувствовала приближение нарушителя. Но если это будет доказано и выяснится, что я как раз спал, то я пропал: с первых же дней я стану посмешищем для всего взвода. Ну и начал же я службу, ничего не скажешь! А служить мне еще целый год! Тогда мне покажут где раки зимуют. Признаться же нельзя. Здесь, на границе, не та дисциплина, что в учебном батальоне! Да может, Роберт и не заметил вовсе, что я спал? Да это и сном–то, откровенно говоря, назвать никак нельзя.
Да чего я ломаю голову черт знает над чем. Нужно только держать язык за зубами, и все. Как говорил мой предыдущий начальник: самое важное — вверх не подниматься, но и вниз не упасть. Не нажить себе врагов. А уж он–то знает, как надо служить: как–никак всю войну просидел писарем в штабе полка. К тому же есть еще и самокритика. На всех собраниях начальство так охотно слушает тех, кто бичует сам себя. А если я еще в чем–нибудь отличусь, ну, например, заслужу значок спортсмена, то все будет в порядке, больше того, они еще будут говорить, что это они меня таким воспитали. Вес ясно, — мысленно успокаивал себя Фриц. — Буду поступать так же, как сам Роберт. Он, собственно, старший дозора. Ничего, следовательно, и не случилось».
Фриц еще раз посмотрел на Роберта, на этот раз уверенно и обнадеживающе, словно хотел сказать; «Выступай смело, я тебя не подведу».
* * *
Роберт молча рассматривал лица товарищей, стараясь отгадать по их выражениям, о чем они думают, но так и не отгадал, зато вдруг до него дошло, что слова лейтенанта относились, собственно, только к нему. И вот сейчас все они сидят и ждут, что же он скажет.
«Им хорошо сидеть и молчать, когда этот случай не касается их лично. Но и меня не так–то просто сбить с толку!»
— Ефрейтор Венде, мы ждем вашего ответа, — сказал лейтенант. — Вы были старшим дозора как раз на том участке границы.
— На нашем участке он не мог пройти! — решительно произнес Роберт, упираясь руками о стол. — Не может такого быть!