Вечереет, состав слегка тормозит. А вон и наш эшелон, около вагонов ходят знакомые дежурные. Радостно спрыгиваю с подножки и кубарем качусь по земле. Встала, потерла ушибленное колено. В штабном вагоне доложила начальнику госпиталя: «Ваше приказание выполнено!» Передаю пакет с приказом.
11 мая разворачиваемся в поселке Уразово Воронежской области. Юго-Западный фронт. Станция небольшая, квартиры заняты войсками, все здания целы. Под госпиталь нам выделена бывшая школа. Офицерский состав обмундировали и выдали знаки различия, остальные — в гражданском. В госпиталь прибыл новый начальник, военврач III ранга. Н.И.Глебин назначен руководить медчастью.
Работа идет в настоящей фронтовой обстановке. Авиация бомбит Валуйки, Купянск и Уразово. Разрывы бомб сотрясают здание школы, тревога за тревогой. Положив вещмешок в доме у Индиной, быстро развернули госпиталь и приняли в перевязочной более 400 раненых. Начала обрабатывать. Бойцы сидят у стен, ждут, а новые все прибывают. Иду по коридору. Темновато, кругом полно людей.
— Сестра! Проводите меня в другую перевязочную на гипсовку! Обернулась — передо мной раненый. Рука перевязана, нога полусогнута, в бинтах, палка в здоровой руке.
— Обопритесь о мое плечо и пойдемте!
Он прыгал на одной ноге, слегка стонал.
— Сестра! Вы меня не узнали? Смотрю на него.
— Помните в Купянске, казачок?
У меня в глазах потемнело, я даже отшатнулась. Веселый казачок? Передо мной стоял изможденный калека. Усталые глаза, серое лицо. Грязный. Кровь запеклась.
— Вам неприятно, сестра? Не беспокойтесь! Я еще за себя и товарищей посчитаюсь, только лечите быстрее!
Несколько дней ему было плохо, а затем он быстро стал выздоравливать. Из командировки приехал Минько, привез письма. В конце июня фронт приблизился к Уразову. За меловой горой уже идут бои, все время вздрагивает земля, гудит, словно стонет. Слышу: «У кого вторая группа крови, в операционную!» Бегу. На столе в операционной лежит молоденький офицер, на побелевшем лице капельки пота, как роса. Берут у меня каплю крови из пальца и у раненого тоже, проверяют на совместимость. Игла легко вошла в вену, и вот моя кровь уже спешит на помощь. Раненый дышит глубже, на щеках появляется розоватость. Вот он уже повернул голову, посмотрел на меня и спросил: «Девчачья кровь?» «Не волнуйся! Она у нас боевая и смелая», — ответили ему. Голова у меня кружится, красные пятна мельтешат в глазах. Иглу вытащили, дали стакан горячего чая. Медленно иду в перевязочную, чувствую слабость, хочется сесть, но времени нет — раненые все идут и идут. Проносятся с воем самолеты, ухают орудия, падают бомбы. Раненые выходят из боя группами, помогая друг другу, даже не прикрывая ран, из которых каплет кровь. Перевязываем и срочно отправляем в тыл. Основная работа свернулась, кончились перевязочные средства. Мне приказано в маленькой палатке перевязывать, пока есть кое-какие остатки. Залаяли минометы, мины ложатся ровно, осыпая осколками. По меловой горе бегут раненые бойцы, а там, дальше, появились черные силуэты — это фашисты бьют по отступающим раненым красноармейцам. Темнеет, быстро перевязываю, экономлю бинты.