А вообще время здесь странное. Тут все как в заводи у реки – вроде рядом течение, а здесь по кругу все движется, несет всякие травинки-щепочки – нас, в общем, – то туда, то сюда. Не стареем мы здесь. Почти. Чуть-чуть совсем, эльфы, блин.
Так все хорошо? Да я бы не сказал. Плохой тут мир, даже кажется, это и не мир вовсе, а какое-то «подмирье» вроде подкладки, от старого пальто отпоровшейся, что-то не так здесь: не зря такие же, как я, «попаданцы», которые и составляют местное население, зовут его Отстойником. Отстойное место. И еще здесь живет Тьма. Что такое Тьма? А опять же черт его знает – тут сколько людей, столько и мнений, похоже. Только ей все эти мнения до одного места. Она тут есть, и она разрастается. А мы отсюда, из-под подкладки, никак выбраться не можем – ни назад, откуда провалились, ни куда еще. И когда Тьма распространится на весь этот мир, многие из нас будут еще живы, потому что мы, как я уже сказал, даже не стареем. Те будут живы, которых не разорвут твари, приходящие к нам из этой самой Тьмы. Дерьмовое все же здесь место, и жизнь здесь дерьмовая.
* * *
Федьку выписали из госпиталя в субботу утром, и я заехал за ним. Настя, радуясь наступившему выходному, да еще и наложившемуся на заведомо нелетную погоду – дождь, хоть и мелкий, сыпал с самого утра, – и возможности посидеть дома, занялась уборкой нашей крошечной, но уже вполне обжитой конуры. А днем должны были доставить заказанную мебель, призванную превратить уныло-казенную жилплощадь в некое подобие уютного семейного гнездышка. Жалкое, конечно, подобие, но все лучше, чем сейчас, будет.
«Раненый герой» вышел из дверей ровно в одиннадцать, опираясь на палку, хотя, судя по походке, она ему была не слишком нужна. Хотя, может, мне это и показалось.
– Ну ты как вообще? – спросил я его, стоящего на госпитальном крыльце и оглядывающегося по сторонам.
Смотреть особо было не на что – поздний ноябрь всей своей бесконечной мерзостью навалился на Углегорск, засыпая мокрым, быстро тающим снегом грязные разбитые мостовые. Отвратительная картина, если честно, глянешь – и из дому выходить не хочется. Ну разве что до шашлычной Шалвы Абуладзе, чтобы там забазироваться за столом в уголке и никуда уже не уходить. До весны как минимум.
– Да вроде нормально, – сказал Федька. – Опять же не без пользы – медсестричка там сексапильная, познакомился, получается.
– Тебе бы все одно, – лицемерно вздохнул я. – Милославский премию нам выписал, так что законно отметим твой выход.
– Если насчет премии не врешь и в шашлычку приглашаешь – то тем более нормально, – решительно заявил вообще редко унывающий Федька, продемонстрировав редкое совпадение взглядов на то, как хорошо и с пользой провести время.