— Сдашь ключи Шушан, — сказала Астмик. — И передай ей, что я велела приставить тебя к котлам. А там посмотрим. Но вначале закончи с этим платьем. А ты, дочь Варгиза, ступай вымойся, а потом я жду тебя в своих покоях. Мне нужно поговорить с тобой.
— А что будет с Бертой? — шепнула Ута на ухо Аник, но дочь Гориса услышала.
— Если эта малышка согласна, ты можешь взять ее к себе в услужение. Ты согласна, девочка? — спросила она Берту на языке шаваб.
— О! — воскликнула Берта и зарылась носом в юбку Аник.
10.
Покои княжны Астмик, куда проводила Аник повеселевшая шустрая Берта, были ярко освещены масляными светильниками. Судя по запаху, масло в этих светильниках было не какое-нибудь конопляное, а дорогое, благовонное. Аник даже слегка начало подташнивать от сладковатого аромата.
Состояли эти покои не из одной комнаты, как у Аник дома — да и эту комнату Аник приходилось делить вначале с Тамил, потом с Хильдой, а затем с Прудис, — но из многих. Из широкого коридора Аник попала в маленькую комнатку, скудно обставленную: длинные скамейки вдоль стен и ковер на полу, больше ничего. Маленькая Берта показала Аник на дверь, скрытую бархатным занавесом:
— Тебе туда, дочь князя. А эта комната — для слуг, — и вскарабкалась на скамью.
Аник вздохнула, пожалев, что с ней нет Уты — непреклонная сестра Гликерия увела Уту с собой, не пожелав ничего слышать, — и отодвинула занавес.
Она оказалась в просторном зале, где были кушетки, диваны, кресла, столики с расставленными на них шахматами, нардами и еще какими-то, неизвестными Аник, играми, столики с цветами в высоких вазах и маленьких вазочках, столики с книгами. В зал вели еще несколько дверей в обрамлении бархатных занавесов. Мебель тоже была обтянута бархатом и даже парчой, золотой и серебряной, а на полу лежали дорогие бахристанские ковры. Зато на одной из стен висел ковер, вытканный в ткацкой мастерской Красной крепости, работы Карины, жены старшего Гранта. Аник хорошо его помнила: несколько лет назад этот ковер вместе с двумя другими был отправлен в Твердыню, когда собирали королевский налог.
В зале никого не было. Аник осторожно прошла по ковру, села на кушетку. Рядом с кушеткой стоял столик с раскрытой книгой, Аник не удержалась и одним глазом заглянула. Это была история горской страны, давно знакомая Аник. Аник разочарованно вздохнула, но не отважилась посмотреть, какие книги лежат на других столиках.
Она сложила руки на коленях и приготовилась ждать, стараясь держать спину возможно более прямо. Вся эта пышность и великолепие слегка смущали ее, но она ни за что не желала показать дочери верховного князя свое смущение. В конце концов она, Аник, — дочь Варгиза, пусть даже и в старом шерстяном платье и в стоптанных сапогах.