— Тогда совсем без украшений, — сказала Фатьма.
Аник объяснила, что так нельзя. Девушка хорошего рода должна носить украшения, потому что так принято, потому что эти украшения показывают, что она — не простая горянка, а княжна, и указывают на древность рода.
Фатьма захихикала.
— Толстый Русудан очень древний род имеет! Ай, древний! Саркис ковры торговал, наторговал — вот и древний род!
Аник удивилась, откуда Фатьма знает такие вещи, вроде бы в горской стране она не так давно.
— Фатьма слушать умеет, много домов шьет. Ты — хороший девушка, не гордый, другие — фу! На Фатьма смотрят — на мусор! На стенку! Языки чесать — Фатьма слушать, запоминать… Фатьма умный! Снимай! — скомандовала Фатьма, вытащила иголку с ниткой, приколотые на груди, начала что-то приметывать и подшивать.
— Ты — хороший девушка, Астмик — хороший девушка, Русудан — толстый, глупый, но добрый. Другие… — Фатьма сморщила нос. — Мариам, пока не злой на Фатьма был — очень Фатьма уважал. Королева! — Фатьма подняла руку с иголкой, посмотрела на Аник. — Король Марк Фатьма любит. Мамушка говорит, нянюшка.
Последние слова Фатьма произнесла на языке Межгорья, Аник спросила, что они означают, Фатьма перевела.
— Он сильно ранен? — спросила Аник.
— Так, — Фатьма покачала головой. — Дырка тут, — Фатьма показала на свое плечо. — Неделя заживет, два заживет.
— Заживет через неделю-две? — догадалась Аник.
Фатьма кивнула.
— Спина стрелял, насквозь проткнул. Дурной человек, подлый. На, меряй! — мастерица протянула Аник платье.
Аник надела, Фатьма ползала вокруг нее на коленках, приметывая тут, распуская там, и продолжала говорить, тихо, почти шепотом:
— Князь говорит — горец. Фатьма говорит — не горец, нет. Не первый раз. Давно еще кто-то спина короля стрелял, потом еще коня травил, конь падал, короля давил…
— Но почему? — удивилась Аник. — Кто может желать зла королю?
— Снимай, — скомандовала Фатьма, разложила платье на полу, что-то забормотала себе под нос на своем языке, потом удовлетворенно кивнула. — Так будет, — и аккуратно свернула платье.
— Кому знать? — покачала она головой в ответ на вопрос Аник. — Маленький человек — маленький враг. Большой человек — большой враг. Много враг. Король очень большой человек, самый большой, — Фатьма еще раз покачала головой. — Завтра Фатьма платье принесет, украшения смотреть будет… — и ушла, унося с собой платье.
11.
Княжна Астмик пригласила дочь Варгиза разделить с ней ужин. Аник терялась в догадках — о чем это хочет говорить с ней гордая дочь Гориса?
Аник особенно остро чувствовала свою если не неуклюжесть, то простоту в присутствии княжны Астмик. Конечно, Аник умела держать себя за столом, есть аккуратно, вести учтивую застольную беседу, но у княжны Астмик все это получалось настолько изящнее, красивее и легче, что у Аник даже вспотела спина от огорчения. И ее грубое черное шерстяное платье, сидевшее на ней мешком, пропыленное и пропотевшее в дороге — Аник не во что было переодеться, она не взяла с собой других нарядов, кроме праздничного зеленого, — было очень уж неуместно в этих роскошных покоях. Хорошо еще, что в комнате никого, кроме них двоих, не было.