Музыку сменило пение — пели мужчины, пел о славных делах предков певец, приглашенный на свадьбу князем, девушки пели старинные свадебные песни. Потом танцевали горские танцы, смеялись и шутили, говорили речи и тосты — целый день продолжался пир, и многие месяцы потом в горских селениях говорили о том, какую богатую свадьбу сыграл князь Варгиз для своей родственницы, и как разумно и хитро обвела вокруг пальца отца невесты княгиня.
6.
Хейнц, проспавшись, вышел на двор крепости, когда пир уже закончился и молодых поехали провожать в Дозорную башню. В крепости остались женщины убирать со столов да несколько пожилых дружинников князя. Хильда ушла уже спать, а Аник попросила у матери позволения посмотреть на процессию. Всадники везли в руках факелы, ярко освещая дорогу и окрестности пляшущим пламенем, музыканты сопровождали молодых, на ходу наигрывая на своих инструментах, сигнальный колокол оглашал окрестные горы частым перезвоном.
— Ты обманула меня, княгиня, — хмуро сказал Хейнц, подойдя к матери Аник, стоявшей рядом с девочкой на крепостной стене. — Ты сказала, что свадьбу сыграем по нашему, шавабскому обычаю, и что будет так, как я хочу.
— Разве вчера не было свадьбы в твоем доме, Хейнц? — спросила княгиня, глядя на него сверху вниз. — Или вчера было что-то не так, как ты хотел?
— Я сказал, что моя дочь будет жить со мной!
— Твоя дочь жила в твоем доме до свадьбы, а теперь она переехала в дом мужа. Так положено у горцев, но так же поступают и у шаваб, разве нет?
— Он пастух, откуда у него дом? Он нищий!
— Он не нищий, он родственник князя, и ему в вечное владение дарована Дозорная гора. Его дети — твои внуки Хейнц! — сами будут князьями, а это большая честь, согласись, Хейнц, даже слишком большая для внуков безродного шаваб.
— Да я на эту свадьбу согласился, потому что мне нужен подручный в пивоварне! — заорал Хейнц, наступая на княгиню. — Вот, подумал я, лучше и не надо, нищий пастух, который будет счастлив куску хлеба с глотком пива…
— Да, и которому не надо платить жалование, так, Хейнц? — насмешливо продолжила за него княгиня. — Горцы не служат, Хейнц, даже когда умирают с голоду. Но пока у князя есть хоть зернышко в кладовых, ни один горец с голоду не умрет. Ты пытался оскорбить нас, Хейнц. Тебе это не удалось. Теперь я скажу тебе — ты, как отец невесты и родственницы князя, был принят с почетом, которого ты не заслуживаешь. Но свадьба кончилась, отныне ты не властен над своей дочерью, и мы не обязаны оказывать тебе уважение. Поэтому убирайся из крепости, и никогда более не переступай ее порога. Мы больше не будем так терпеливы.