Было прекрасно известно, что Алексей Николаевич очень уважал Сталина, возможно, даже преклонялся перед его силой и авторитетом. Его собственный стиль руководства тоже был далек от мягкости. Сторонник ли он «крепкой руки»? Может быть, рядом сидит преданный идее коммунист, готовый ради великой страны идти на все, даже жестокую расправу с недавними соратниками? Не зря Косыгин так намекал на возможность применения любых способов?
Разоблачения двадцатого съезда пронеслись в сознании Шелепина. Вал обвинений, бесконечные списки репрессированных, косые взгляды коллег на всех, чьи подписи украшали бумаги. Лихорадочные попытки Хрущева отмежеваться от вакханалии и не разглашать меру собственного участия, тайные изъятия и подчистки документов… Во всем этом поневоле пришлось участвовать Председателю КГБ. Александр Николаевич вспомнил, как ночью, чуть ли не украдкой, выносили тело Сталина из Мавзолея. Перед глазами, как живая, встала Зоя Космодемьянская.
– Нет! Второго Сталина не может быть! – решительно покачал головой Шелепин. – Нужно сохранить и расширить коллегиальное руководство партией, – и продолжил, резко ударив кулаком по сиденью: – Я не боюсь диктатуры, но уверен, что это не поможет. Авантюры Никиты едва не погубили СССР.
– Вот уж не ожидал этого от Железного Шурика. – Колебания не скрылись от внимательного взгляда Косыгина. – Знаешь, Саша, а ведь я в последний раз тебя так называю.
Собеседники опять замолчали, прислушиваясь к своим чувствам и интуиции. Тихо, не заглушая легкого шелеста шин, шипел прохладный воздух в раструбе кондиционера. За окном весьма символично промелькнула высокая стела коневодческого совхоза «Новый путь».
– Наверное, я в самом деле начал по-другому думать после всего происшедшего. – Александр Николаевич энергично потер затекшую шею. – Надо же, РСФСР в кольце союзных республик! В одночасье ставших врагами!
– Так нас предать! – Премьера было сложно заподозрить в излишней симпатии к республиканским вождям. – Дорогая расплата за свободу и равенство для всех.
– Теперь мы не допустим политической близорукости. – Шелепин зло ухмыльнулся. – Подготовимся заранее.
«Кое-кому в Президиуме ЦК сильно не повезло, – мысленно потер руки Косыгин. – Впрочем, чучело Подгорный[80] точно заслужил пинка. Если нет, когда Саша его сковырнет – подарю бутылку хорошего коньяка. Да и сам выпью с удовольствием. Впрочем, сейчас это не главное».
– Ты точно отдаешь себе отчет в том, что даже частичный хозрасчет – это по сути НЭП, частная собственность? – добил Алексей Николаевич. – Пути назад не будет!