Корвин боялся даже подумать.
У Маликона тоже закаменело лицо и судорожно сжались кулаки от этой картины. Но отвращения к двуликому пацану, как ни странно, больше не было, потому что едва слышимый Зов неожиданно больно ударил и по его истерзанным нервам. Бездна знает, отчего, но он неожиданно поймал себя на том, что сам едва не качнулся навстречу. Что тоже, подобно беспамятному собрату, ХОЧЕТ этого. Желает подойти ближе, коснуться и выяснить, каким образом у Белика получается разжигать чужую кровь, заставлять ее вспыхивать жарким огнем и вызывать весьма нескромные мысли. Странные, необъяснимые, пугающие, смешанные с искренним непониманием, растерянностью и каким-то ревнивым беспокойством.
Что это? Что с нами? Почему я не могу отвести от него глаз? Что за магия в этом лице, в этом голосе? Что за сила, если на каждое слово сердце словно сходит с ума и рвется наружу? Мальчишка… всего лишь жалкий человеческий мальчишка. Нет, полукровка! Презренный и дерзкий, которого в другое время убили бы на месте! Но его глаза… эти удивительно крупные голубые глаза… Торк! Я больше НЕ МОГУ от них отвернуться!!!
Аззар и Атталис, которых тоже пробрало до самых печенок, намертво сжали зубы, вцепившись в собрата, как в единственную опору в этом мире, и тщетно пытались устоять перед неимоверно мощным Зовом. Но, как ни старались, не могли отвести странно изменившихся взглядов от склонившегося над самым лицом сородича пацана. Так и застыли – напряженные, взмокшие от непривычных усилий, смятенные и полностью растерянные, но уже стремительно поддающиеся внутреннему очарованию Гончей.
А Белка медленно выдыхала насыщенный магией воздух в чужое лицо, заставляя постепенно приходящего в себя Темного жадно вбирать этот щедрый дар.
– Линнувиэль лерре Л'аэртэ! – вдруг властно произнесла Гончая, одновременно отстраняясь, и в этот момент эльф широко распахнул глаза. Он непонимающе моргнул, еще не до конца осознав случившееся. Но почти сразу безошибочно нашел источник чудного голоса, за которым послушно шел из кромешного мрака, и закономерно уперся в два бездонных голубых колодца. На мгновение замер, смутно узнавая, но уже не в силах устоять перед магией древних рун. Затрепетал, словно попавший в сеть мотылек, жадно вдохнул изумительный аромат эльфийского меда, который стал совершенно реальным. И, едва в глубине ее глаз загорелись призывные изумрудные огни, вдруг потерял голову – неожиданно рванулся навстречу всем телом, жестоко выворачивая суставы и грозя разметать неуклюжие препятствия по разные стороны света.