И вот мы встретились снова. Сидим в аэропорту, у столика кружат голуби. Гойко пьет сараевское пиво, я — боснийскую кафу с густым осадком. Я привезла Гойко блок «Мальборо» и две бутылки «Лимончелло». Он угощает меня ужасными сигаретами «Дрина».
— Здорово, что ты снова куришь…
Заметил, что я остригла волосы. Говорит, что так я выгляжу моложе, что замужество пошло мне на пользу. Спрашивает, как дела в университете. Я отвечаю, что работаю официанткой в баре.
— Хорошие чаевые?
— Нет.
— А ты умеешь правильно вертеть задом?
Вскакивает, показывает, как это делается. Снова садится, читает свои стихи:
Почему твое тело не плывет больше над моим?
Как та баржа, что мы видели на Неретве,
красный туман — твоя грудь,
мои смелые ноги — половодье.
Вышло палящее солнце и высушило даже грязь,
ты, как ленивая корова, терла языком
по бочажкам, где ныли комары.
Я опрокинулся, словно остов,
и все жду, когда твои губы
коснутся моих костей.
— Ты влюбился?
— Она меня бросила. Вышла замуж за другого, — смеется Гойко.
У меня текут слезы, я говорю, что мой брак — это только фарс, я тоже ною, как те комары. Гойко спрашивает, люблю ли я Диего.
— Нет.
— Тогда у меня есть надежда…
Сараево снял свой олимпийский наряд. Нет больше флагов, огромных рекламных плакатов, рассчитанных на иностранцев. Город — как дом, из которого уехали гости. Тихий и скромный, он стал еще красивее.
На следующий день я оказалась в церкви Святого Сердца Иисусова на крестинах, очень скромных и трогательных в своей простоте. Священник произнес несколько теплых слов, обводя взглядом собравшихся.
На головке у Себины — белый чепчик с оборкой, такой большой, что кажется, будто это нимб, и сама она как маленькая святая с красными щечками. Глубокий, какой-то неземной взгляд.
Милая Себина, я снова думаю о тебе, янтарные лучи играют на стенах собора, совершается таинство крещения, какой странный день. Ты, окруженная мусульманскими родственниками, освобождаешься от первородного христианского греха. Твоя безмятежность рождала покой во всем, передавалась от тебя моим рукам. Ты — божественное сияние, воплощенная мудрость. Ты будешь любить свежую питу и мультфильмы про Симпсонов, у тебя будут рыба-нож бланша, самые неаккуратные в классе тетради и самые быстрые в районе Ново-Сараево ноги.
Чувствую, что рядом со мной кто-то стоит. У меня слабеют ноги, бледнеет лицо, сердце уходит в пятки. Боюсь выронить ребенка. Я не поворачиваю головы, я знаю, что это он. Это его локоть, его запах. Крепко сжимаю Себину, она почти ничего не весит, но я все равно боюсь, что не удержу ее. Это он. Только он может возникнуть из ниоткуда. Он ненормальный, его не волнует, что я могу грохнуться в обморок.