Однако никто не появлялся. Живица успокоился. «Ну действительно, почему у этих хороших ребят родители должны быть предателями?..»
Но на кукурузное поле приходили люди ломать початки и тогда приходилось быть настороже. Но как только появлялись на поле крестьяне, тут как тут были и Петря с Миколкой. Ребята как бы наперегонки бежали с другими сверстниками, захватывали «свой» участок и никого туда не пускали. В это время Живица закрывался палаткой, а ребята сверху набрасывали на нее будылье, пырей и разный бурьян. Живица с каждым днем креп. Он уже мог ходить и считал, что больше задерживаться здесь нельзя. Боялся он не только за себя, но и за ребят, их семьи, которых ждала смерть за помощь раненому красноармейцу.
Была ветреная и обычная августовская ночь, когда на кукурузное поле пришли трое — два мальчугана и мужчина.
— Лодка готова, товарищ! — сказал старый Бабуница, отец Петри, подавая руку Живице.
— Готов и я, — ответил Терентий. — Спасибо вам за все!
— Не за что благодарить, — ответил Бабуница. — Идем на берег.
От Днестра веяло прохладой. Шелестела высохшая листва кукурузы. Между султанами посвистывал ветер, и Терентию казалось, что это шумит камыш над Прутом, что сейчас он, Живица, идет в наряд, что несколько минут назад закончился «боевой расчет» и капитан Тулин неторопливо, взвешивая каждое слово, говорит, что каждый пограничник должен делать на случай тревоги. Слова эти бойцы знали на память, потому что повторялись они каждый раз, когда наряд выходил на границу. Но эти известные всем слова в устах капитана Тулина звучали как наказ Родины, они были приказом для бойцов. В этих наставлениях, которые повторял командир заставы ежедневно, чувствовалась твердая дисциплина, великая ответственность за охрану доверенного участка границы.
Нет теперь границы на западе. Есть лишь линия фронта, которая зигзагами движется на восток и неизвестно, когда остановится. Как же быть дальше? То, что надо идти на восток, это понятно. Для этого он и переправится на тот берег Днестра. Куда потом?.. Да что мучить себя! Надо вначале переплыть реку.
Они спустились с кручи. Ветер начал стихать, а внизу совсем угомонился. Лишь негромко хлюпала днестровская вода. Взяв разгон в Карпатах, она не могла сдержать свой бег и в степной Молдавии.
Живице пришлось служить и на Днестре, когда начальником пограничного отряда был полковник Шаблий. Тогда же Терентий подружился с Иваном Оленевым, хорошо узнал Максима Колотуху, от которого Терентию досталось, так как был он сначала, по мнению старшины, «нестроевой парень», расхлябанный и флегматичный.