– Да, а как же, –
шепотом ответила Груня, и глаза ее остекленели, будто в себя она ушла,
выдоханув "да". Но в себя она не ушла, просто ее "я",
услыхав вопрос, ринулось было за помощью к старому домостроевскому уложению, но
на полпути вдруг остановилось. Само остановилось, по своей воле, и застыло в
пустоте, ни о чем не думая.
Ладонь бревногубого
Рогова легла на плечо Груни.
– Вот, Груня, что вам
мешает. И, простите, не верю! Не верю в вашу веру.
– Как?!
– Да так. Не проросло
семечко-то, Груня. И это, как говорится, слава Богу, замечательно, ха-ха-ха! –
и вдруг он оборвал смех и, указуя пальцем куда-то за спину ей, зашептал низким голосом:
– Да, это Он вам мешает, Бог всему виной, Груня.
Груня даже обернулась
назад, будто Бог и вправду за ее спиной стоял.
– Да, – серьезно
подтвердил бревногубый Рогов, – Он стоит за вашей спиной и держит вас.
Рванитесь! Подставьте себя ветру революции, и он унесет вас с этого никчемного
поля, где торчат эти проросшие! Мы жатву сделаем, ха-ха-ха, кровавую жатву
классовым революционным серпом!
"Классовым
революционным серпом"? – Это было совсем непонятно, но звучало красиво,
источник же новой жизни, нового видения был вообще в восторге. Еще час
просидела Груня с бревногубым Роговым. Он проводил ее до самой двери, пожал на
прощанье руку и безапелляционным тоном велел приходить завтра. Груня задумчиво
кивнула.
У дубовой двери стоял
все тот же угрюмо-задумчивый солдат в той же позе. Проходя мимо, Груня бросила
ему:
– Стой как поставили,
чего разнюнился-то! – и пошла, не оборачиваясь.
Солдат удивленно глянул
вслед Груне, вздохнул – чего на бабу внимание обращать? – и продолжил свои
думы.
Одолевали думы и Груню,
медленно шла она домой. И ничего теперь не замечала вокруг, целиком погруженная
в себя. Бурлило, варилось, булькало неведомое ранее, жгли огневые, чародейские
слова бревногубого Рогова. Расхрабрившееся новое, удесятеренно усилившись,
орало уже, наседало на Грунино "я" и примеривалось, как бы половчее
полностью его оседлать.
"Внемли же, что
тебе говорят! – гремело оно во весь голос. – И иди к ним, там настоящая жизнь.
Сейчас же ты прозябаешь. Вот оно, настало и полетело время твое, не упусти его,
только с ним ты начнешь жить, и эта жизнь даст такое упоение твоей душе, о
котором словами не скажешь. Ты на вершине революционного гребня, который навис
над ветхим миром и непременно его сомнет! Ты летишь в революционном вихре, и
ощущение полета в его могучих струях не дано описать человеческому языку, это
выше всего. Вперед же и никаких сомнений!.."