– Так ведь же нет еще
никакого Нового года, – очень теперь удивилась Зоя. Ну ладно: мама, Юлия
Петровна – они ж не знают ничего, но кто в храм ходит – должны знать.
– Это как это нету
Нового года? – в свою очередь удивились старушки. – А чего же есть?
– Для нас – строгий
пост, для остальных – всемирная языческая пьянка. Так мне бабушка говорила и
батюшка Севастьян.
– Ну уж! – воскликнула
вторая, не зная, что говорить дальше.
– Да пойдем же, говорю,
– окончательно рассердилась первая. – Ну ее.
И они пошли, часто
оборачиваясь. А Зоя, не оборачиваясь, пошла в храм.
"Да, да,
причаститься надо обязательно, – говорил при расставании отец Севастьян. – У
меня-то нет при себе Святых Даров... А от Чаши, Заинька, отходят тоже святыми,
как при крещении. Какой дар нам дан великий на литургии, дар о-чи-ще-ния, –
батюшка при этом поднял вверх указательный палец, – но... мы очень быстро
пачкаемся опять". Зоя в который уже раз отметила про себя замечательность
и таинственность звучания новых для нее слов – "дар очищения"! Все бы
время слушать эти слова.
Она вошла в храм и перед
ней предстал Иконостас. Даже не представляла она, что подобное вообще
существует. Как же можно жить без этого, если однажды это просто увидел?! А
если кто не видел? А если кто не хочет видеть?.. Поползла по правой щеке
капелька-слезинка, легким чудным звоном отозвалось в ушах ее падение со щеки,
сами собой зашептали губы: "Пресвятая Богородица, мученики Севастьян и
Зоя, царица мученица Александра, помогите мамочке и Юлии Петровне" И тут
она увидела священника в блистающих одеждах и Чашу в его руках и услышала из
его уст зов-призыв, который сразу захотелось назвать вечным:
– Со страхом Божиим и
верою приступите...
Руки Зои сами собой
скрестились на груди и она медленно двинулась к Чаше. И опять вспомнилась мама.
Вот бы и ее сейчас сюда! "Царица Александра, и ты помогай!.." У
бабушки она впервые увидала ее портрет, услышала про ее жизнь и про то, как ее
убивали с ее мужем-Царем, дочерьми и наследником. "А мама твоя родилась в
один день с их расстрелом, 17 июля. Давно уж молюсь я Царице-мученице о маме
твоей, заблудшей Александре".
– Так почему же,
бабушка, – воскликнула тогда Зоя, – все вы молитесь, святые вон... а все
никак?!
– Ишь! – возвысила голос
бабушка. – Смотри-ка! Полчаса как крест одела, а уже роптать?! Вопросы
задавать! Я те дам, "почему"! На все воля Божья и свое время. Может,
тебя дожидались, вот почему!
"Тебя
дожидались", – очень отчетливо сейчас слышались эти слова.
"Ой, да я же еще
маленькая..."
Зоя была уже у Чаши. И
тут она увидела белую голубицу. Ту самую, что слетала с губ Юлии мученицы.
Глаза Зоины расширились, рот открылся...