– И куда же ты идешь? – спрашивает Полярис.
– В Совет.
– Дорогу подсказать?
Он устремляется прочь, проталкиваясь сквозь толпу, преследуемый ее смехом… да и не только ее.
– Чеглок, постой!
Это Халцедон. Чеглок не обращает внимания, выходит из общего зала и решительно шагает к входной двери. Но не успевает дойти, как мощная лапа шахта смыкается на его руке и заставляет остановиться. Чеглок пытается вывернуться, но хватка железная. Нет, без псионики не получится. А из-за гасящего поля, наведенного тельпами Коллегии, псионику здесь не применить. Он беспомощен, как последний нормал.
– Отпусти мою руку, Халцедон.
– Ничего хорошего от похода в Совет не будет, – говорит Халцедон. – Когда назначения сделаны, они окончательны.
– Я подам петицию о переназначении.
– Тебе его не дадут. Личный спор – не основание.
– Тогда я буду действовать через их головы, обращусь прямо к Шансу. У меня такое право есть.
– Да, метнуть кости ты можешь. Но помнишь, какое наказание за проигрыш?
Каждый свободный мьют имеет право обжаловать решение Совета метанием двух двадцатигранных костей. Святые Метатели предоставляют кости и свидетельствуют апелляцию. Успешный бросок костей отменяет решение Совета. Но цена неудачи может быть суровой – от срока принудительных работ до вечного изгнания.
– Посмотри на вещи трезво, Чеглок, – говорит Халцедон, выпустив наконец его руку. – Тебе от нас деваться некуда. И Полярис не такая уж плохая – для тельпицы. Просто ты не с той ноги встал.
– А кто в этом виноват? – спрашивает он. – Я ей не доверяю, да и тебе тоже. Только глупец отдаст свою жизнь в руки тем, кому не доверяет. Я скорее заявлю об отказе, чем шаг сделаю из Врат Паломника в составе этой пентады.
– Тебе решать. Но ты действительно хочешь, чтобы в твоем личном деле была такая запись? Прежде всего, тебе снова придется пройти Испытание, и я слыхал, что к отказникам экзаменаторы особенно суровы. Но допустим, ты его пройдешь и будешь назначен в новую пентаду – как ты думаешь, другие мьюты не будут знать твоей истории? И кто-нибудь когда-нибудь поверит отказнику? Ты бы поверил?
– Когда я объясню…
– Не ври сам себе: никакой разницы не будет. Святые Метатели тебя тут же на карандаш возьмут как потенциального отступника от веры, не говоря уже… сам знаешь, о чем. – Считалось, что лишний раз помянуть Факультет Невидимых – значит накликать беду. – А еще, – продолжал Халцедон, – подумай о других. Ладно, у тебя нет теплых чувств ко мне и к Полярис, но что тебе плохого сделали Феникс и Моряна? Их за что наказывать?
– Я никого не наказываю.