— Я не знал, что его арестуют! — крикнул я. — Не знал, поймите!
Тадеуш резко встал.
— Мы не хотим иметь с вами дела. Очень жаль потерянного времени.
Они вышли, даже не прикрыв за собой дверь. Я услышал, как на улице взревел двигатель их автомобиля.
— Неужели то, что они сказали, — правда? — спросил Толик, во все глаза глядя на меня…
Мне хотелось убить его сейчас за этот вопрос.
Дверь я открыл своим ключом. В квартире было тихо. Я заглянул на кухню, Светки там не было. Странно, что она не вышла из комнаты на шум открываемой двери. Я медленно пошел по коридору в зал. Я шел и ждал, что сейчас она выйдет мне навстречу, но было тихо, и только дядя Леша посапывал в спальне. Я вошел в комнату и наткнулся на Светку. Она стояла, притаившись, у стены и держала в вытянутой руке баллончик с газом.
— Что будем делать с дядей Лешей? — спросила она меня, разливая по тарелкам борщ.
— Папрыкина приходила сегодня?
— Врач-то? Приходила.
— Что она говорит про него?
Светка села напротив меня и тяжело вздохнула.
— Она сказала, что надо его везти обратно в больницу. И еще… Она говорит, что лучше бы нам оставить надежду.
Я пристукнул кулаком по столу:
— Вот дура! Как она может такое говорить — ведь она врач!
Светка придержала мою руку своей:
— Врачи обязаны говорить ложь во спасение, но у нас другой случай, Эдик. В этой лжи никто не нуждается. И ты, и я понимаем, что дяде Леше в больнице будет лучше, чем здесь. И еще мы понимаем, что надежды у нас действительно осталось мало.
Я вздохнул.
— Только не вздыхай так, — попросила она.
— Хорошо. Я подумаю о том, что ты мне сказала. Кстати, когда у тебя следующий зачет?
— Завтра. В десять часов мне надо быть в институте. Наверное, не пойду.
— Не выдумывай, я завтра с утра смотаюсь в контору, а часов в девять вернусь, чтобы подменить тебя здесь.
— Ты ешь, пожалуйста. Борщ совсем остыл.
— Угу.
Я следил, как она ест, и думал о своем. Что нам делать с дядей Лешей? И дядя Леша ли лежит сейчас там, в спальне?
— Слушай, Светка. Тебе никогда не снился такой сон: будто ты стоишь у входа в огромную трубу, и где-то в ее конце слышится манящая музыка и виден свет?
Она подняла на меня удивленный взгляд и покачала головой:
— Нет. А почему ты меня об этом спрашиваешь?
— А почему бы мне тебя об этом не спросить? — в тон ей ответил я.
— Да просто странный вопрос.
— Ничего странного не вижу. Ты вот лучше скажи мне: ты веришь в загробную жизнь?
— Нет, конечно.
— А почему «конечно»?
Она пожала плечами:
— Ну, это в общем-то все знают.
— Мне сказали, что наш дядя Леша, когда у него не работало сердце, видел себя как бы со стороны.