— Нет-нет, сидите, — горячо запротестовал он. — Я не могу допустить, чтобы вы из-за меня беспокоились.
— В таком случае садитесь на мое место, — пробормотал Джордж.
— Вы так любезны, — проговорил Грив с какой-то странной улыбкой.
Я расценил это как явную и бесстыдную уловку, предпринятую для того, чтобы сесть рядом с Летти. И мои подозрения подтвердились: весь остаток вечера Грин пытался разговаривать только с ней.
Когда Джордж уходил домой, я спросил его, не собирается ли он опять принести к нам на ужин своего коллегу. Джордж, смутившись, ответил, что на корабле ему всегда приятно общаться с Гривом и что он также удивлен, насколько вульгарно и невоспитанно ведет себя доктор вне службы; разумеется, больше он никогда не пригласит его к нам в дом.
Однако, воспользовавшись тем, что был нам представлен, Грив не стал дожидаться особого приглашения. Он заявился в наш дом буквально на следующий день. И через день пришел тоже. Он буквально повадился к нам и вскоре стал бывать у нас чаще, чем сам Джордж.
Мне надо было бы отказать ему от дома, но он всегда находил вполне убедительные объяснения своим визитам. Обычно он начинал с того, что Джордж якобы просил передать нам то-то и то-то, и как-то само собой получалось, что он оставался на ужин. Впрочем, в скором времени «Пионер» должен был уйти в плавание, так что я счел за лучшее оставить все как есть.
За день до отплытия корабля Грив сотворил совсем уже непростительную вещь. Он ухитрился остаться с Летти наедине и признался ей в любви. Он говорил, что знает, что у нее есть жених, но это отнюдь не мешает ему любить ее. Летти пришла в ярость и указала ему на дверь. Но и на пороге, когда она хотела захлопнуть за ним дверь, он пытался настаивать и даже схватил ее за руку.
— Два года — срок долгий, — горячо шептал он. — И кто знает, что может случиться за эти два года. А если Джордж вас разлюбит?
— Вы… Да как вы смеете!
— И тогда, дорогая, вы вспомните, что есть человек, который любит вас в тысячу раз сильнее, чем он!
Я был просто взбешен, когда Летти мне все рассказала. Однако она убедила меня не ссориться с Гривом. В конце концов, завтра его корабль уходит, и Грив больше не будет ей досаждать.
Весь вечер Летти проплакала. Джордж был угрюм и мрачен. Они очень любили друг друга, и мысль о том, что им предстоит расстаться на целых два года, была просто невыносимой.
— Не уезжай! — услышал я рыдания Летти, проходя мимо столовой. — Пожалуйста, не уезжай!
— Я люблю тебя, но я должен ехать! — Голос у Джорджа дрогнул.
Летти расплакалась еще пуще.