Она промолчала.
– На это вот я возразил, что физкультура физкультурой, а как тебя, извините за выражение, прихватит за одно место, тут ты про бесстрашие сразу забудешь и так запоешь, о-го-го-о! А он не сдается: «Нет, – говорит, – я не запою, я в себе уверен!» Ну, жизнь нас рассудит.
– Я не собираюсь вам ничего докладывать, – твердо сказала Дина Ивановна и встала со стула.
– Да бросьте вы, бросьте! – махнул рукой Блюмкин. – Другие вон могут, а вы что, немая? Да и не про вас, Дина Ивановна, разговор! Разговор о товарище Барченко и его дальнейшей судьбе, которая, вы уж мне поверьте, целиком в наших руках.
Он тоже встал, расправил плечи, приложил к шумящей печке обе ладони, потом подошел к окну и повернулся спиной к Терентьеву и Дине.
– Опять снег пошел! – с досадой сказал он. – Сейчас бы в тепло! В Бухару… Да хоть бы и в Грузию! Все потеплее… О чем мы? Так вот, о судьбе. Нам стало известно, что товарищ Барченко превысил свои полномочия, когда доказывал нам необходимость своей предыдущей экспедиции. Он убедил нас, что экспедиция должна быть по районам Севера, в то время как все наши сведения говорят о том, что интересующие нас предметы и явления целиком сосредоточены в области Тибета, Памира и кое-каких районов Индии. Нам бы хотелось понять, насколько сознательно товарищ Барченко вводил органы в заблуждение, когда разрабатывался план экспедиции.
– Он ничего не говорил мне об этом… – пробормотала она.
– Тогда не говорил – так, может, нынче скажет? – улыбнулся Блюмкин. – Тогда ведь и вы мало что понимали…
– Но я не могу… ни о чем… – Она положила ладонь на горло и громко сглотнула слюну. – Оставьте меня…
– Выйдите, товарищ Терентьев! – вдруг грубо сказал Блюмкин и подошел к ней вплотную.
Терентьев плотно затворил за собою дверь. Блюмкин взял Дину за подбородок короткими и сильными пальцами.
– А может быть, мне тебя здесь изнасиловать?
Она вырвалась и отскочила от него.
– Сиди! – Он с силой толкнул ее на стул. – Сиди и не рыпайся! И не с такими мордашками, как твоя, у меня в ногах валялись… Ты думаешь, мы здесь играем?
Дина Ивановна сжалась.
– Ну, то-то! Ты хочешь хахаля своего спасти, пока можно, или нет? А то мы сейчас эту приятную беседу закончим, и завтра тебя найдут в подворотне с перерезанным горлом. И будут вороны клевать твои плечики…
Он не удержался и жадно схватил ее за плечи обеими руками. Дина рванулась всем телом. Блюмкин отпустил ее.
– А как же ты думала? Холод. Вороны голодные, – наставительно произнес он.
Она подумала, что ничего не хотела бы сейчас, только умереть. И даже достаться воронам.